Об Оскаре Фельцмане: Перевод излишен

Сообщение о смерти Оскара Фельцмана сродни сообщению о кончине его сверстника Дэйва Брубека: с одной стороны, грусть об уходящей эпохе, но с другой – 92 года (без двух недель), полдюжины шлягеров, прочно вошедших если не в фольклор, то в культурный код страны, и еще десятки песен, исполнявшихся крупнейшими звездами нескольких эпох – от Утесова и Кобзона до Аллегровой и Боярского.

Одессит, выпускник Московской консерватории, Фельцман активно работал как в серьезной, так и в легкой музыке, и именно в последней его ждал настоящий успех: сочиненная в 1957 г. задорная песенка с незатейливыми словами про букет ландышей стала – с голоса Гелены Великановой – народной. В духе времени популярность простенькой песенки вызвала гнев идеологического начальства, усмотревшего в ней «безыдейность» и даже «пошлость».

Ко второй половине 70-х Фельцман уже был автором трех успешных оперетт, музыки к пяти фильмам и десятков песен – с текстами, по поводу которых у самых бдительных идеологов вопросов уже возникать не могло, – про БАМ, про комсомольцев 20-х и т.д.

Начало перестройки тоже непосредственно отразилось на творчестве Фельцмана. Он обратился к еврейской поэзии, написал циклы на стихи полуопальных ранее Марины Цветаевой и Инны Лиснянской.

Самым ярким эпизодом творческой биографии Фельцмана в новое время оказался ремейк «Ландышей», перепетых «Мегаполисом» в 1992 г. на немецком языке под неожиданным названием «Карл-Маркс-Штадт». Как вспоминает лидер группы Олег Нестеров, подписывая договор, Оскар Борисович допытывался: «А вы слова-то точно перевели?» И в этот момент представитель немецкого лейбла некстати затянул новый немецкий припев. Но Фельцман не стал придираться. И действительно: тому, кто был щедро наделен даром сочинять простые и запоминающиеся мелодии, не было нужды беспокоиться о словах.