"Он в Аргентине" на сцене МХТ: Куда все уезжают

Камерная, идущая на Малой сцене МХТ им. Чехова в постановке Дмитрия Брусникина пьеса Людмилы Петрушевской рассчитана на двух женщин, но названа в честь отсутствующего персонажа, который вроде скрывается от бандитов где-то в Аргентине, хотя полной уверенности в этом ни у кого нет. В заголовке, конечно, кроется прямая отсылка к Сэмюэлу Беккету, который тоже так и не соизволил познакомить нас с долгожданным Годо. «В ожидании смерти» – можно было бы сказать про Диану Евгеньевну, твердо решившую умереть от голода и стоически сопротивляющуюся попыткам Нины себя накормить. Именно смерть, а не мифический внук героини, якобы отчаливший в южноамериканские пампасы, – самый важный внесценический персонаж у Петрушевской.

О том, что смерть бродит совсем рядом, приходится вспоминать, имея в виду не только литературную фабулу, но и внутритеатральные подробности. Роль Дианы, что сейчас играет Роза Хайруллина, должна была исполнить Ия Саввина. Но умерла. Роль Нины, что сейчас отдана Юлии Чебаковой, Марина Голуб успела сыграть всего несколько раз. И как бы ни хотелось зрителю забыть про обстоятельства создания спектакля, это невозможно. Смотришь на сцену и не можешь избавиться от мысли: мы-то все здесь, живые и здоровые, а они – в Аргентине. Или как там называется тот край, откуда ни один не возвращался?

Когда-то персонаж пьесы Петрушевской «Чинзано» на вопрос: «А ты вообще где живешь постоянно?» – отвечал: «Сейчас еще нигде пока уже опять». В ее новой пьесе, отданной Художественному театру, место действия обозначено, казалось бы, предельно конкретно – база отдыха «Актер», но, по сути, героини Петрушевской обитают там же, где и прежде, – «сейчас еще нигде пока уже опять». Художники Алексей Порай-Кошиц и Екатерина Кузнецова придумали поместить двух женщин где-то у речной пристани, одновременно смахивающей и на театральные подмостки. Вопрос с ПМЖ для Дианы кажется решенным в самом начале спектакля, когда она забирается в пришвартованный баркас и скрещивает руки на груди, репетируя последнюю в жизни роль – «жмурика». Вот-вот отчалит.

«Сами мы не местные» – так можно было бы определить актерскую тему Розы Хайруллиной, которую она варьирует на все лады в каждой роли. Эта необычность и нездешность как нельзя лучше пригодилась для Дианы – женщины без возраста («мне 150 лет», – спокойно объясняет она) и без лица (сколько ролей переиграла эта заслуженная артистка республики?). Нина, силком заталкивающая ей винегреты в глотку, – грубая и витальная баба. Она работает сестрой-хозяйкой на актерской базе отдыха, но вскоре становится понятно, что в пьесе у нее другая функция, которую можно обозначить как «сестра моя жизнь». Ну или просто сестра – детей-то они с Дианой, как вскоре выяснится, прижили от одного и того же мужика. И хотя перед смертью, конечно, не надышишься, но, может быть, хотя бы натанцуешься? Как насчет аргентинского танго, сестра?