Кто ты такой, Дэвид Боуи?

В лондонском Музее Виктории и Альберта открывается крупная выставка, посвященная поп-звезде 1970-х
Duffy Archive

Довольно непривычно слышать Боуи, изъясняющегося от первого лица, а не от лица ино­планетной звезды Зигги Стардаста

В этом марте главным ньюсмейкером в мире музыки неожиданно оказался Дэвид Боуи – неожиданно потому, что лет десять о нем почти ничего не было слышно. Перенеся в 2004 году ангиопластику, тяжелую операцию по разблокировке закупоренных сосудов, Боуи свел свою публичную активность к минимуму: не давал сольных концертов и не выпускал нового материала. Но вот в середине месяца выходит его новый альбом The Next Day, а 23 марта в лондонском Музее Виктории и Альберта открывается ретроспективная выставка David Bowie is.

«Дэвид Боуи – это...» Кто же? Вопрос не праздный, и есть подозрение, что даже лондонская экспозиция, в которой собраны костюмы артиста, обложки его альбомов, страницы из блокнота с текстами песен, нотные записи и рисунки на полях, вряд ли сможет дать на него однозначный ответ. Гламурная поп-звезда – и бескомпромиссный экспериментатор; человек, придумывавший себя заново едва ли не на каждой пластинке; то ли великий певец и поэт, то ли просто мастер мистификации (а скорее всего, и то и другое).

Его можно было бы назвать хамелеоном, но еще лучше – Протеем, постоянно принимавшим разные личины: в этом образе куда больше так любимой музыкантом мифологической красоты. На конверте одного из дисков своей недолговечной группы Tin Machine Боуи разместил в ряд античные статуи, а вокруг своих собственных знаковых пластинок 1970-х неизменно громоздил фантастические сюжеты: даже в 1990-е, когда это давно вышло из моды, он записал концептуальный диск «1.Outside». В связи с этим довольно непривычно слышать Дэвида Боуи, изъясняющегося от первого лица, а не от лица ино­планетной рок-звезды Зигги Стардаста или еще кого-нибудь из своих бесконечных лирических героев. Однако именно это он, похоже, и делает на альбоме The Next Day.

Для артиста, всегда старавшегося смотреть вперед (или по крайней мере неизменно принимавшего соответствующий вид), на новой пластинке Боуи подозрительно зациклен на прошлом. Обложка альбома – переработанный конверт Heroes. Музыка – в основном типичный для позднего Боуи убедительный рок без откровений с редкими заходами в акустические баллады и броский глэм. Даже в клипе на песню The Stars (Are Out Tonight) музыкант вместе с актрисой Тильдой Суинтон безуспешно пытается спастись от демонов молодости, то есть от своих же юных двойников. В другом клипе – Where Are We Now – он трогательно прощается с Берлином (где в конце 1970-х записал три свои, возможно, лучшие пластинки), смакуя на языке жесткие, переполненные согласными немецкие топонимы. Много говорит о смерти: «они живут на ногах и умирают на коленях», «прощайте, радости жизни», «дай посмотреть на тебя, прежде чем дверь закроется», – а на финал припасает апокалиптическую балладу Heat, один из самых сильных, горьких, душераздирающих номеров.

Самым лирическим из всех лирических героев Дэвида Боуи, таким образом, оказывается сам Дэвид Боуи. Это, конечно, не значит, что сказанному на новой пластинке нужно верить на сто процентов: как музыкант поет в той же самой Heat, «я лжец и я провидец» – поди пойми, где одно, а где другое. Тем не менее The Next Day – редкая возможность увидеть настоящего Боуи: немолодого человека, всю жизнь пытавшегося написать утопию, но в конечном счете все равно сделавшего выбор в пользу мемуаров. И в этой связи свежий альбом и ретроспектива в Музее Виктории и Альберта – словно текст и комментарии к нему. Вот музыкант поет про Потсдамер-платц – а вот, пожалуйста, и фотография под стеклом.

23 марта – 11 августа, www.vam.ac.uk