«Гедда Габлер» из Александринки: Будущее хорошо горит

В пьесе Ибсена Гедда Габлер, вальяжная дама с аристократическими манерами, сдалась на милость ученого зануды Тесмана уже пожив, уже с биографией за плечами. В постановке, сделанной для Александринского театра и приехавшей в Москву на «Золотую маску», Гинкас как следует состарил Йоргена (ироничная работа Игоря Волкова), а Гедду превратил в «плохую девчонку». Исполненная Марией Луговой резкой, навязчиво чеканящей слова, эта Гедда точно вышла из субкультуры готов – с их культом смерти, красоты, черного цвета и мрачности, поскольку «все продались».

Черноволосая красавица стучит каблуками, мечется по сцене в одном нижнем – и, естественно, черном – белье, словно бы не в силах справиться с разрывающей ее скукой и ненавистью. И то играет роскошными волосами простоватой и нежной фру Теа (Юлия Марченко), пробуя на зубок и лесбийскую любовь, то развлекается стрельбой из пистолетов, в отрицании гибели надеясь найти единственное, что ей дорого, – красоту. Красота ее даже окружает – за нее отвечают аквариумы с цветными рыбками, однако они раздвинуты по краям сцены унылыми белыми коробками – вещами хозяйки-покойницы (сценография Сергея Бархина).

И Гедда мечтает о новых эстетических наслаждениях, например о том, как Эйлерт Левборг (Александр Лушин), влюбленный в нее молодой талантливый ученый, вернется с «пира» «увенчанный листвою винограда». Но никакого пира – вечеринка оборачивается для Левборга грязной вакханалией, во время которой он попадает в публичный дом и теряет рукопись своей новой гениальной книги... о чем? О будущем, конечно, его культурных силах и прогрессе. Левборг сравнивает рукопись с потерянным ребенком – но Гедду преследуют кошмары о будущем материнстве, и она бестрепетно сжигает случайно оказавшееся у нее сокровище – под плывущие на экране сморщенные лица новорожденных младенцев. Затем губит Левборга, потом и себя.

Итак, Кама Гинкас высадился на иную, лежащую в стороне от прежних его маршрутов планету, туда, где не читают Чехова, где царит внешне ослепительная, внутренне пустая молодость и страсть к разрушению, а против пожирающей изнутри скуки нет приема. И предоставил нам результаты полевого исследования, никого не осудив, но и не произнеся ни единого утешительного слова.