Анастасия Лыкова: Вопрос приличий

Ох, вы бы знали, какой Рене красавец! 1,85, длинные пальцы, «старые глаза на молодом лице» – по выражению одной героини писателя Сахновского, – да еще и акцент как у артиста Бруно Ои. Рене сидит напротив и рассказывает, что в мае он открывает дома, в Таллине, в Старом городе, галерею и там будет и выставка костюмов Раисы Горбачевой, а потом – Шанель, и фотоконкурс, и бар с шампанским, и бутик одной волшебной эстонской дизайнерши. На Рене желтая жилетка – просто ранний Эди Слиман. «Кто же сшил жилетку?» – спрашиваю Рене. «А не знаю – это же секонд-хенд. Я вообще-то ничего, кроме секонд-хенда, не ношу уже много лет. У нас в Эстонии все на этом помешаны. А уж после кризиса – в каком году у нас был кризис? – после кризиса не носить секонд-хенд – это уже даже неприлично».

Друзья из других стран рассказывают примерно одно и то же – после кризиса секонд-хенд покупают все: в Брайтоне можно прийти на специальную распродажу и накупить за пять фунтов пять килограммов детских вещей, и в садик детей в новом никто не водит – это тоже уже как-то не принято. В Бельгии можно обменять несколько обычных футболок секонд-хенд на одну дизайнерскую, а в Испании уже 70% населения вовсю используют секонд-хенд и не стесняются в этом признаваться. Сдавать (за деньги или бесплатно) старые ненужные вещи – это такая форма социальной ответственности. Покупать – тоже.

«Слушай, кризис кризисом, но в Европе всегда было свое отношение и к вещам, и к деньгам», – говорит моя подруга Вика, которая десять лет была замужем за одним потомственным голландским финансистом. Ее бывший уже муж, Рудик, рассказывал, что, когда он дома зимой мерз, мама ему говорила: «Надень еще один свитер», – и не включала отопление посильнее. Хотя семейство Рудика легко могло себе позволить не только устроить в доме тридцатиградусную жару, но и отапливать все здания Роттердама, Амстердама и Гааги, вместе взятые.

«А у нас-то все по-другому», – вздыхает Вика. У нас действительно все по-другому: кризис, по мнению большинства граждан, закончился в 2009 году, экономить на детях – это преступление, а машины покупать надо новые – пусть и в кредит, но новые, чтоб никто до нас за рулем не сидел и салон не прокуривал. И даже трогательные московские хипстеры на великах, которые, конечно, могут накупить в секонд-хендах клетчатых рубашек по 2 евро, все равно попросят маму с папой поменять им iPhone 4 на iPhone 5 ровно в тот день, когда iPhone 5 появится в продаже в Нью-Йорке.

Впрочем, в Москве теперь тоже есть и гаражные распродажи, и секонд-хенды, в том числе в универмаге «Цветной» – и все это к тому же устроено с благотворительными целями. Хотя вот меня мамаши на детской площадке научили, что относить ношенные детские вещи в какие-то специальные места вовсе не обязательно. Достаточно их постирать, упаковать аккуратно в бумажный пакет, к пакету прикрепить бумажку «Чистые детские вещи» и оставить в подъезде практически любого дома. Через час-два пакет обязательно кто-нибудь заберет и оставит в ответ записку «Спасибо за помощь!». Хотя в Европе, конечно, так не делают.