Фильм «Отвязные каникулы»: Из чего сделан соблазн

Бикини, мартини, пляж, пена, океан, сладко, липко, еще. Медленно, жарко, прохладно, мартини, бикини, музыка, солнце, пена, океан, тела, тела, тела, пистолеты, конфеты, еще. Поставить на повтор, желать и наслаждаться. Отбросить сюжет, наслаждаться и желать.

В первые минуты «Отвязных каникул» Хармони Корин выворачивает наружу всю непристойность рекламного образа, телевизионного рая с его обещанием бесконечного блаженства, бесконечного секса, бесконечного счастья прямо сейчас. А потом берет тебя за руку, ведет в темную глубину разоблаченного образа и заставляет поверить. Потрогать. Вдохнуть. Глотнуть. Лизнуть. Это кино, очень мало разбавленное историей, характерами и прочим не-кино. Цвета здесь пузырятся от насыщенности, плоть выпирает за экран, музыка сочится и пульсирует в венах. Герои зачарованно шепчут: «Spring break, spring break» (весенние каникулы). Как «Введи нас во искушение».

Девушки в бикини и балаклавах, на пляже, с ружьями в руках – вот образ, разбухший у Хармони Корина до размеров циклопического видеоклипа, полнометражной галлюцинации. В этой картинке есть сразу все. Красота и пошлость, бунт и соблазн. Красота пошлости, бунт соблазна. Сюжет, ну хорошо, сюжет. Четыре подружки из колледжа – брюнетка и три почти неотличимых друг от друга блондинки – хотят на каникулы. В колледже скучно, там рассказывают о Второй мировой и цитируют слова апостола Павла об искушении (скоро Пасха). У подружек нет денег, они берут игрушечные пистолеты и молотки, надевают балаклавы, грабят ближайшую забегаловку («как будто мы в видеоигре, как будто мы в фильме») и едут в Санкт-Петербург, Флорида, рай из рекламы, сердце мечты.

Это особое место. Вынырнув из волн наслаждения, брюнетка (Селена Гомес) звонит бабушке и описывает безумные пасхальные каникулы как духовный, мистический опыт: «Здесь столько красоты, столько новых друзей, столько теплоты, здесь все как мы. Это не просто место, где мы хорошо проводим время. Теперь мы видим все иначе. Больше цветов, больше любви, больше понимания». Бикини, мартини, пляж, океан, сладко, липко, еще, еще, еще, пока в дом, где продолжается круглосуточный угар, не вламываются полицейские и не уводят девушек – прямо в бикини – в тюрьму. В суде (они по-прежнему в бикини) за девушек вносит залог демон с золотыми зубами (Джеймс Франко). У него есть спортивная машина, шорты всех мыслимых цветов, настоящее оружие. С ним героини познают истинную поэзию криминала. Он называет себя Пришельцем (Alien).

Брюнетку зовут Вера (Faith), одну из блондинок – Конфета (Candy), у двух других имена нейтральные, но и так символизма довольно. Вера хочет выйти из игры, Конфета (Ванесса Хадженс) с подругами-блондинками (Эшли Бенсон и Рэйчел Корин) – перейти на новый уровень. Пойти за Пришельцем, сменить черные балаклавы на розовые, взять в руки настоящие – как в Counter-Strike – автоматы.

Но дело не в сюжете, мутирующем из рекламного ролика в компьютерную игру. Дело в свойствах этой иллюзорной гиперреальности, полной масскультовых знаков соблазна, секса и смерти. Хармони Корина завораживает ее китчевая пошлость и ее мерцающее волшебство. Как художник поп-арта, он берет самое яркое, жирное, хищное. И делает из этого идеальный объект любования, монструозный киноклип, который поглощает зрителя настолько, что, кажется, его смотришь уже не снаружи, а изнутри.

В прокате с 9 мая