Выставка в «Галев галерее» представляет Алису Порет как портретиста и иллюстратора

Об Алисе Порет тридцать три года, с тех пор как были опубликованы ее мемуары о Данииле Хармсе, говорили мало. Разве что по случаю – семь лет назад написанное ею и ее гениальным учителем Павлом Филоновым панно «Нищие» было продано на аукционе почти за полтора миллиона долларов. Живопись самой Порет несравненно скромнее и по цене, и по художественным достоинствам. Сейчас Алиса вновь оказалась звездой художественного сезона, что ей, привыкшей быть в центре внимания, наверняка бы понравилось.

В конце прошлого года в издательстве «Барбарис» вышел – впервые – ее рисованный альбом, встреченный многочисленными восторженными рецензиями, сейчас в «Галеев галерее» идет выставка ее живописи, книжной графики и мемориальных вещей – фотографий, дневников, писем.

К выставке издан каталог – большая книга, где кроме воспроизведенных картин и рисунков из музеев и частных собраний есть впервые опубликованные воспоминания Порет о себе и знавших ее о ней. Много фотографий, особенно забавные сделаны в 30-х годах, на них Порет и ее друзья разыгрывают «живые картины» на сюжеты известных картин живописных. Жестокое время не должно было испортить им – талантливым, веселым и дерзким – жизнь. Избалованная красавица, окруженная поклонниками, настоящая женщина, Алиса Порет определяла время на фотографиях по мужьям и возлюбленным: «Я в эпоху А. И. Великанова», «Я в эпоху Хармса».

Неразделенная Любовь Даниила Хармса долгое время была залогом интереса к «моей Алисе». Он много писал о ней в своем дневнике, она написала его лучший портрет – не маслом по холсту, тот условный и простоватый в необязательном стиле 60-х годов, а словесный, где блистательно-мрачная натура русского абсурдиста описана острым отточенным языком не знающей снисхождения подруги.

Замечателен для понимания характеров и времени рассказ Порет, как она решила призвать волокиту Петра Снопкова, чтобы защититься от серьезных намерений Хармса, и вышла за него замуж, так возникла приятная дружба втроем.

Финал водевильной истории про мужа и поклонника сочинила советская власть: «Встреча Пети с Хармсом, о которой он ему напророчил у нас на балу, состоялась в [19]41 году, в тюрьме на прогулке. Хармс умер там от голода, а Петя перенес и голод, и заточение и погиб на лесозаготовках, в ссылке. Так постепенно исчезали из нашего дома талантливые, хорошие, молодые друзья». Внутренняя эмиграция от карательных операций партии и правительства не спасала, жить, игнорируя людоедскую реальность, не всегда получалось.

Если горечь времени проникала в словесные воспоминания, то в художнических работах Алисы Порет никаких трагедий не чувствуется. Ни в многочисленных детских иллюстрациях, которыми Порет зарабатывала на жизнь, ни в живописных портретах друзей, которые и составляют основное содержание выставки. Разве только есть тревога в ранних вещах, где чувствуется влияние ее учителей – Филонова и Петрова-Водкина. С портретов же на зрителей смотрят очень красивые и молодые дамы и мужчины, даже подруг-соперниц («дамы меня вообще недолюбливали, не понимая, как я, не имея их красоты и прочих достоинств, находила таких блестящих поклонников») она омолодила и приукрасила.

Но если живописный талант Порет не блестящ, то в умении жить и радоваться, несмотря на все внешние обстоятельства, ей мало найдется равных. «Я никогда не хотела карабкаться на лестницу славы – это так же трудно, как играть на органе, – и руками, и ногами одновременно. Руками тянуться все выше, а ногами отталкиваться от тех, кто лезет за тобой. Мне судьба сделала чудесный дар – мне не нужно было ни за что бороться», – написала Порет перед своей первой персональной выставкой, устроенной ей друзьями в Доме архитектора, тогда ей было за семьдесят.

До 30 июня