Книга «Париж в 1814–1848 годах»: Рай на французском

С первых же страниц эта книга выталкивает вас на забитые народом улицы французской столицы, в которую как раз входят победоносные союзные войска под предводительством императора Александра Павловича и короля Прусского. Гром барабанов, музыка, крики, восторги дам.

Подобно русским путешественникам, чьи восхищенные свидетельства здесь постоянно приводятся, вы будете потрясены, ослеплены, а возможно, и сбиты с ног не только бурной жизнью этого «рая для иностранцев» в период от эпохи Реставрации до Июльской монархии, но и обширностью познаний автора, равно как и живым изяществом его слога. Хорошо, «сбиты» – это, положим, преувеличение, все-таки здесь просвещенная Европа, но уж точно оглушены. Воплями разносчиков газет, криками лоточников с артишоками, вишнями и кормом для птиц, чистильщиков сапог, пением уличных актеров, пиликаньем скрипачей, шумом очереди, выстроившейся на открытое заседание парламента, болтовней служанок, спешащих на рынок, воркованием дам, входящих в пассаж, грохотом омнибусов, фиакров и кабриолетов.

Книга Веры Мильчиной во многом воспроизводит дух и идеологию бесчисленных французских «физиологий» – нравоописательных рассказов, вошедших в моду в 1830–1840-е годы и посвященных лицам и предметам, столь разнообразным, сколь и неожиданным: существовали не только физиологии лавочников или парикмахеров, но и зонта и шляпки. В этом обширном, но совершенно лишенном занудства труде речь также идет о жителях Парижа, от королевской особы до гризеток, субреток, ветошников, уличных «гаврошей», и об основных их развлечениях, от оперы до гильотины, и о факультетах Сорбонны, и об отхожих местах, и о богадельнях. Да и, конечно, о кафе, которые часто служили клубами по интересам: в одних собирались правоведы, в других – литераторы, в третьих – провинциальные актеры.

Словом, перед нами энциклопедия парижской жизни, которую, правда, в отличие от энциклопедий можно и нужно читать насквозь. К финалу вы обнаружите себя перед величественной диорамой, и не удивляйтесь, если ваш восторг смешается с меланхолией. Разнообразие, пестроту, а вместе с тем упорядоченность парижского мира и сравнить нельзя с общественной и культурной жизнью в России тех же лет. Пусть русская словесность в то время рождала гениев, а все же ничего похожего на интеллектуальное бурление парижских салонов, кафе, да и всего города, в котором читали и грузчики, и цветочницы, у нас не было и в помине. Берегитесь: после этой книги иммунитета от галломании вы лишитесь навсегда.