«Великий Гэтсби» База Лурмана на Каннском фестивале: Весь этот рейв

Говорить, что здесь соответствует, а что не соответствует духу, а тем более букве романа, – пустое сотрясение воздуха. Австралиец Баз Лурман просто не мыслит категориями литературы – он делает кино, зрелище, развлечение. Как делал в «Ромео + Джульетта», переводя Шекспира на язык MTV. Как делал в «Мулен Руж», заставив персонажей Belle Epoque петь рок-хиты. К слову, надо сразу разочаровать тех, кто хотел бы увидеть в новом «Гэтсби» «эпоху джаза».

Джаза там нет вообще.

В одном эпизоде есть чернокожий трубач на балконе, выполняющий чисто декоративную функцию. Но даже в этом эпизоде Лурману интереснее показать, как здание делится на прямоугольники окон, как в каждом прямоугольнике появляется картинка, как прямоугольники укрупняются и снова уменьшаются, превращаясь в единый фасад, на фоне которого что-то такое, вероятно джазовое, выдувает романтический трубач. Хотя и тут, кажется, в динамиках пульсирует упругий бит.

Это не «эпоха джаза» 1920-х, это рейв-вечеринка 1990-х, за которой наблюдает рассказчик Ник Каррауэй (Тоби Магуайер) с таким глупым лицом, что хочется щелкнуть пальцами у него перед носом. Но понять его изумление тоже можно. Потому что у зрителей должно быть похожее выражение лица. В доме Гэтсби на Лонг-Айленде если шампанское – то фонтанами, если фейерверк – то как в День Победы. Там лабает на органе безумный диджей, там пляшут и хохочут, как в аду. Это гротескный видеоклип, озвученный хип-хопом, Бейонсе и Ланой дель Рей. А если Лурман дает панорамный вид, то через секунду панорама улетает у вас из-под носа, как звездолет, переходящий в режим гиперускорения. И этот аудиовизуальный шквал обрушивается на вас минут сорок. Потом Баз Лурман чуть урезает туш и выводит на авансцену Леонардо Ди Каприо в роли Джея Гэтсби, загадочного нувориша, влюбленного в троюродную сестру рассказчика, замужнюю аристократку Дэйзи Бьюкенен (Кэри Маллиган).

Но и тут рассказ ведется так, будто Лурман ухватился за одну фразу из романа – ту, где рассказчик говорит, что у Гэтсби «был редкостный дар надежды, романтический запал, какого я ни в ком больше не встречал и, наверно, не встречу». Поначалу кажется, что Лурмана занимает лишь кричащая визуализация этого «дара надежды», но потом он выруливает в собственный визуальный сюжет, уводящий нас не столько в историю литературы, сколько в историю кино.

К финалу «Великий Гэтсби» База Лурмана превращается из кичевой экранизации романа Фицджеральда в кичевый ремейк «Гражданина Кейна» Орсона Уэллса, официально признанного одним из самых великих фильмов всех времен и народов. Интерьеры опустевшего дома Гэтсби напоминают кейновский замок Ксанаду, а выбор на заглавную роль Леонардо Ди Каприо становится очевидным: ну конечно, он похож на молодого Орсона Уэллса. За блестками, брызгами, хип-хопом и клиповой стилистикой этот ход можно не заметить, но он вполне декларативен. Есть история культуры, рассказанная словами, а есть та, что рассказана визуальными образами. Баз Лурман делает вид, что экранизирует первую, но выбирает, конечно, вторую.

Канны

В прокате с 16 мая