Горожане и экологи пытаются достучаться до чиновников

Девятого мая жительница Раменок Елизавета Кривцова, прогуливаясь в парке возле смотровой площадки на Воробьевых горах, увидела лиственницы с ободранными стволами. «Две аллеи как минимум. Из ран струится смола, – затрубила она в соцсетях. – Скорее всего хотят все выпилить под эгидой короеда».

10 мая Лиза позвонила на горячую линию Департамента природопользования и охраны окружающей среды. Реакции – ноль. Тогда 14 мая Лиза с активными соседями привела в парк инспекторов экоорганизации «Российская зеленая лига» и журналистов. Время – 14.00.

– Этот участок пытались застроить коттеджами и теннисными кортами еще в 90-е, – говорит Лиза. – Мы судились три года и отстояли парк, который входит в состав охранной зоны памятника истории и культуры.

Она ведет нас по аллее, где растут в основном березы. Первая же лиственница по пути стоит с оголенным стволом. Видны следы порезов, кора валяется рядом. На следующей лиственнице то же самое.

– Не бобры, не дятлы и не желна, как предполагали по фотографиям участники экосообществ, – утверждает Наталья Белова из «Российской зеленой лиги». – Самое плохое, что кора ободрана по всему кругу – у дерева мало шансов выжить. Его нужно срочно лечить.

Белова с активистами идет дальше, фотографируя десятки ободранных деревьев: она составляет акты для отправки в Департамент природопользования, прокуратуру и Росприроднадзор.

– Это не насекомые, – говорит ей энтомолог Александр Михайленко из сада биофака МГУ.

По его мнению, повреждения механические. И похоже, их нанес человек.

– Но почему же лиственницы и ни одной березы? – спрашиваю.

– Лиственница и липа относятся к ценным породам, – рассуждает Белова. – Если в парке останутся одни березы, его будет легче вывести из охранной зоны.

Конспирологическое объяснение не удивляет жителей, которые в прошлом году не смогли отстоять яблоневую аллею на Мичуринском. Белова продолжает:

– Второй день не могу дозвониться на горячую линию Департамента природопользования. Я сообщала пресс-секретарю департамента и в фейсбук руководителя Антона Кульбачевского, что сегодня инспектирую парк в присутствии прессы, – никто не откликнулся. Для парка это плохой знак.

Я тут же сама звоню на горячую линию: после сообщения автоответчика, что все разговоры записываются, слышу короткие гудки.

Тут на аллею выходят представители ГУП «Мосзеленхоз». Женщина на шпильках в ярко-зеленом платье и с макияжем в тон одежде – начальник производственного отдела по содержанию зеленых насаждений Валентина Бессарабова – объявляет: к нам едет фитопатолог.

Пока мы ждем специалиста, старушка на самокате спрашивает загорелого мужчину в шортах – ведущего инженера «Мосзеленхоза» Сергея Божкова:

– Почему уже год упавшая береза лежит на соседнем дереве и ее никто не убирает? Разве это не опасно?

– Да, это аварийно-опасное дерево, – отвечает инженер. – Его можно убрать, просто вызвав полицию.

– Давайте вызовем! – предлагаю.

– Вызовем, – повторяет инженер и замолкает.

Он стоит и ничего не делает. Я обращаюсь с тем же предложением к Бессарабовой. Та кому-то звонит:

– Срочно вызовите к нам полицию, я стою перед телекамерами.

Приехав, полицейские очень удивляются: им ни разу не приходилось составлять акт на вырубку. Сержант даже звонит начальству – уточнить, что он должен делать. Потом подписывает акт и наблюдает за рабочими, которые спиливают упавшую березу.

Проходит еще час. Фитопатолог не едет.

Около семи вечера в парке появляется начальник производственной службы защиты растений «Мосзеленхоза» Наталья Кузьмина. Наклонившись к лиственнице, она собирает упавшую кору и фотографирует на мобильный ободранную полосу, покрытую смолой.

– Это не человек, – заявляет Кузьмина. – Во-первых, личинки сидят...

– Где? Покажите! – наклоняется Лиза. – Эти зеленые гусеницы? Так они сверху падают. Тем более энтомолог сказал: это не насекомые!

Кузьмина надевает черные очки и молча собирает в бумажку смолу. Результаты экспертизы она обещает на следующий день.

– Помяните мое слово, – говорит нам Белова, – завтра скажут: это кабан или белка.

На следующий день Кузьмина сообщила «Пятнице», что после нашего ухода она обнаружила в парке шишки маньчжурского ореха с выеденными семенами. Вкупе с пробами коры и фотографиями это убедило специалистов, что повреждения лиственницам нанесла популяция белок, которые точат когти и зубы об отмершую кору. Деревья лечить не нужно, оправятся сами.

Все бы хорошо, только элементарный поиск в интернете показывает: у маньчжурского ореха шишек не бывает.