Тициан: В Пушкинском музее открылась выставка великого художника

Разделение на просто шедевры и абсолютные шедевры, взятое из пресс-материалов к выставке, звучит странно. Но Тициан прожил долгую – 86 или 88 лет – жизнь, с молодости до старости был всеевропейски знаменит, завален заказами, его мастерская бесперебойно копировала все популярные произведения хозяина. Понятно, почему есть у него картины великие, проходные и с поставленным под сомнение авторством. К нам привезли несомненные.

Все десять присутствовали на большой международной выставке Тициана в Риме. Такие показы с участием лучших музеев старого искусства готовятся очень тщательно. Правда, римская выставка демонстрировала эволюцию и грани тициановской живописи на примере 39 картин, а наша в четыре раза короче и представляет только вещи, хранящиеся в итальянских музеях. О чем жалеть бесполезно – показы, подобные римскому, слишком дороги для нашей страны, озабоченной состоянием культуры, но особенно на нее не тратящейся. Да и укороченная московская выставка вполне сложилась.

Знаменитых картин здесь половина, по-разному хороши и интересны все. Главной, ставшей эмблемой выставки, выбрана «Флора». За чисто тициановскую красоту.

Изображение молодой златокудрой женщины в сползающей с мягкого плеча на белоснежную грудь (ни намека на кости, согласно тогдашним критериям женской красоты) рубашке – воплощение тициановской женственности и, как считают итальянские искусствоведы, вообще итальянской красавицы: мягкий овал лица, маленький подбородок, тонкая бровь дугой, карие очи – ничего чрезмерного, полная гармония. Плюс обаяние «сублимированной чувственности» (выражение куратора выставки Джованни Вилла), т. е. скрытой за стеснительностью готовности к наслаждению.

Так же прекрасна, и даже лучше для современного взгляда, не признающего женской пухлости и округлости, La Bella («Красавица»), написанная на 20 лет позже. Полнота красавицы скрыта нарядным платьем с бархатными рукавами, выписанными с замечательным мастерством, – так, что хочется погладить и их, и румяную щечку, и косы девушки.

Три мужских портрета – художника Джулио Романо с архитектурным планом в руках, графа Антонио ди Порчиа на фоне окна, открывающего принадлежащие ему земли, молодого Томмазо Мости (впрочем, имя портретируемого под вопросом) с томиком стихов – представляют замечательных мужчин, олицетворяющих интеллект, власть и чувственность.

Впрочем, коротко каждого не определишь, притягательность тициановских парадных портретов как раз в закрытости моделей, их погруженности в себя, в тайне их личности, с достоинством охраняемой. Другое дело портреты стариков – пап, дожей и самого художника, где герой поневоле раскрывается – в морщинах, нахмуренных бровях, узловатых пальцах. Тут можно было бы говорить о психологизме, но таких портретов на выставке нет, как и многих других вещей, подтверждающих гениальность живописца.

Раннего и позднего Тициана представляют религиозные картины. «Мадонна с младенцем» и «Крещение Христа» – слишком яркие и четко прорисованные, чтобы признать в их авторе будущего главного художника венецианской живописи. «Распятие Христа с Мадонной, святыми Иоанном и Домиником» было создано старым уже художником, писавшим свободно, почти небрежно, не останавливаясь на деталях, но мощно и впечатляюще.

«Даная с золотым дождем», привезенная из Неаполя, похожа на другую тициановскую «Данаю» – из Эрмитажа. Только менее корыстная – золотые монеты не артикулированы, вместо алчной служанки изображен испуганный Амур. Другая поздняя картина на мифологический сюжет – «Венера, завязывающая глаза Амуру». Обе картины знамениты и прекрасны, бесспорно шедевры.

Выставка Тициана – большое счастье для ценителей живописи. Несмотря на чудовищное освещение, нескладно переведенные и неаккуратно написанные экспликации. Впрочем, с чего бы Пушкинскому музею стараться? Так же и на том же месте была показана выставка Караваджо, а народ все равно в очереди стоял. И теперь встанет.

До 29 сентября