Антон Елин: Портфельные мученики

Это лето – последнее, когда чиновники, их жены и дети могут спокойно пользоваться своими зарубежными активами, уже к середине августа они должны закрыть счета в иностранных банках, продать акции, ценные бумаги и даже дорожные чеки. Потом пойдут обструкции. Обещают увольнения. Но и до этого жизнь чиновников была не сахар: я составил портрет идеального государственного человека из цитат президента, премьера, губернаторов, мэров и экспертов. И пришел в ужас.

Характер работы: «с кайлом в руках отрабатывает в ГУЛАГе грехи перед народом». Режим работы: «пашет за двоих днем и ночью», «как раб на галерах», «мотыжит, как святой Франциск» – совсем «без блуда». Место работы: «прозрачный кабинет», увешанный «цитатами и короткими поучениями святых отцов и учителей церкви». Несколько раз в день хозяин кабинета «отвечает головой за смерть людей и факты халатности на производстве». Дресс-код: «опрятный стильный отечественный костюм без религиозных символов», на ногах «имеет носки и чистые ботинки». Телосложение: «сдает нормы ГТО», «худеет на 16 килограммов». Средства передвижения: автомобиль «Князь Владимир», велосипед «Урал», трамвай. В свободное время: «собирает макулатуру», «переводит свою зарплату врачам Удмуртии», «борется с сосульками», «проходит тест на полиграфе». Награды и поощрения: присвоено звание «раб народа» (патриарх Кирилл), статус «невыездного» (Кадыров). Взыскания: обязательно «будет посажен на дыбу», или «на 15 лет», или просто «посажен». Ему регулярно «бьют морду, чтобы не разевал рот на народные деньги», «бьют по рукам» (в более решительной коннотации «отбивают мерзавцу руки»). Еще обещают «уконтропупить» и даже «отбуцкать за углом».

По статистике Google, смерти чиновникам желают на 139 006 ресурсах, а по запросу «спасите чиновников» нам выдают ровно пять ссылок: рецепт спасения госслужащих Бангладеш, рассказ о голодной смерти функционера ЮНЕСКО, описание белорусской забавы «кирпичом по членам правительства» и страницу с тарабарщиной и пресным порно. Что это, как не новое мученичество? Должностное лицо уже не так лоснится; тень страдания все чаще падает на него. Репрессии 30-х годов начались с чистки госаппарата в конце 20-х. Тогда это называлось «повышением управляемости». А как называется сейчас?

Последний раз я говорил с более-менее крупным чиновником в прошлом году. Тогдашний глава управы района Южное Бутово Николай Аленин вспотел совершенно, когда я спросил, почему жители дома 26 по Изюмской улице пять лет не могут добиться разрешения оградить клумбу от автомашин кирпичом или низкой решеткой? Он долго тер лоб и наконец произнес: «Уж ежели ваш дом захотят что-нибудь, так уж точно того этого». Я долго размышлял над этой фразой. Теперь я понимаю, сколько тут смыслов закопано! Это же речь Башмачкина, у которого отобрали или вот-вот отберут шинель, и он решительно не может думать ни о клумбах, ни о решетках. Юрий Лотман заметил, что для Башмачкина дом – это и есть шинель. Новый федеральный закон отбирает у чиновников активы с дорожными чеками, но, может, следующий замахнется уже и на зарубежную недвижимость. Дом, то есть шинель, отберут!

Если все угрозы, озвученные выше, это и есть повышение управляемости госаппарата, думаю, эффект будет обратным. С августа чиновники вообще перестанут что-либо делать. И хорошо, если просто перестанут. Ведь однажды ночью в центре Москвы мы можем увидеть недовольного призрака, разыскивающего похищенную недвижимость, дорожный чек и иностранный актив. А это гораздо хуже.

Не загоняйте государева человека в угол. Ему там плохо.

Автор – фельетонист газеты «Вечерняя Москва»