Крымск: год после наводнения

От Москвы до Крымска недалеко: два часа самолетом до Анапы, потом еще час на такси или автобусом через подсолнуховые поля. Со всех сторон Крымск окружают холмы, которые местные жители называют горами. Город с населением 50 000 человек производит консервированный горошек, пластиковые ведра и белый мускат, от которого болит голова. Безнадежно прямые пыльные улицы. Рынок, несколько парикмахерских, краеведческий музей, перепрофилированный под выставку-продажу меховых изделий. Через город протекает речка Адагум, в переводе с адыгейского – «бурный поток». Год назад, с 6 на 7 июля, прилегающие к ней низинные районы были затоплены: в два часа ночи лавина мутной воды обрушилась с гор на дома, где спали ничего не подозревающие люди. По данным администрации Краснодарского края, в районе погибло 172 человека, разрушено 1300 домов, общий ущерб от наводнения составил около 2 млрд рублей.

Даже год спустя город будоражат слухи. На улицах или в кафе никто не обсуждает наводнение вслух, но как только заговариваешь об этом с таксистом, водителем автобуса, работником библиотеки, те заводятся с полуоборота. Часто приходится слышать: «Не хочу говорить, это просто преступление». Местные категорически отрицают, что погибло 172 человека. Называют невероятные цифры: от 3000 до 7000 жертв! Ссылаются на знакомых полицейских, работников морга, которым под угрозой увольнения запретили распространять информацию. Говорят, что вся местная власть и ведомственные учреждения были предупреждены о наводнении и успели эвакуироваться. Да и версия катастрофы у жителей своя. Якобы администрация Краснодарского края велела подорвать переполненные из-за дождей горные водохранилища и озера, чтобы отвести поток от Новороссийска, где и порт, и нефтеналивные терминалы, а главное – в тридцати километрах резиденция, которую приписывают Путину.

Юрий работает водителем скорой помощи. Год назад в его доме затопило весь первый этаж. Вместе с отцом-инвалидом, женой и двумя детьми он просидел на чердаке почти пять часов, а когда вода понизилась, отправился помогать другим.

– Помню, что был спокоен, – рассказывает он, – затопило – значит затопило, хуже вряд ли будет. Я бегал, раздавал питьевую воду. Утешал стариков. Надо во всем видеть светлую сторону.

В доказательство своих слов Юра рассказывает про молодого работника бензоколонки «Лукойл», который до утра сидел на крыше, спасая документы и печати. «Ему потом машину купили, – смеется Юра. И добавляет: – А вот девочек-заправщиц так и смыло, тела за городом нашли».

На вопрос о компенсации Юрий отвечает: деньги-то выдали. По два миллиона рублей семьям погибших, по сто пятьдесят тысяч каждому пострадавшему и по пять тысяч за квадратный метр – на ремонт. Да только цены на стройматериалы тут же подскочили так, что ремонтировать дом стало невыгодно. Многие и не стали ничего ремонтировать.

– Кто жил в тех халупах? Алкаши сплошные! – говорит Юра. – Ты бы мог пропить триста тысяч рублей за неделю? А они пропивали. Красный Крест выдавал холодильники, стиральные машины, их тут же загоняли за литр водки. Смех!..

Татьяна, врач местной больницы, накануне наводнения собиралась разводиться. В результате не только не развелась, но и родила второго ребенка. Она утверждает, что на наводнении нажились все, кто мог. За гуманитарной помощью приезжали из соседних городов, где наводнением и не пахло. Несколько человек, получив квартиры в новостройках, перепродали их в первые же дни после потопа. Несколько человек из Якутии умудрились под шумок прописаться в Крымске и получить квартиры. Другие, получив компенсацию, первым делом приобрели иномарки.

– В городе впервые появились пробки! – смеется Таня. – А теперь владельцы машин не знают, куда их девать: нет денег на бензин. А сколько людей перессорились после наводнения! Моя подруга купила дом у реки и прописала там, кроме себя, семью друзей. После потопа они получили компенсацию, а она нет. Дружба распалась, она побежала в администрацию жаловаться, а ей говорят: «Да ладно, вы что, не рады, что люди деньги получили?»

Сергей, работник краеведческого музея, рассказывает: больше всего от наводнения пострадали те, кто жил у реки, – низшие социальные слои. Сейчас у них уже деньги кончились, они больше не могут кататься в такси и пить «Хеннесси», не могут платить за новые квартиры и просто шатаются по городу.

– С гуманитарной помощью отдельная история, – поясняет он. – Местные министры больше всего боятся, что станет известно, куда и как она уходила. Когда в первые же дни пошли фуры с продуктами, их сразу стали заворачивать на склады – мол, там разгружаться удобнее. А потом эти продукты со складов исчезли и обнаружились в частных магазинах. Когда волонтеры требовали объяснений, продавцы их с кулаками выгоняли. На распределительные пункты приезжали неизвестные джипы, под завязку нагружались техникой, телевизорами. Все это распределялось через местную администрацию.

В коридорах администрации прохладно. Все двери с новыми, сверкающими табличками. Глава Крымского района Анатолий Разумеев – энергичный мужчина с громким голосом – был избран на пост только зимой: прежнее руководство находится под судом. Разумеев рассказывает о перспективах превращения Крымска в город-сад:

– Наша главная задача – в течение года завершить все выплаты, которые полагались гражданам. Конечно, не все можно загладить деньгами, но выплачено очень много. У нас общий фонд зарплаты Крымского района – 500 миллионов рублей в год. А тут 8 миллиардов потратили только на компенсации.

Кроме того, продолжает Разумеев, в Москве прошел согласование с Министерством природных ресурсов проект безопасности Крымска в случае возникновения ЧС. Его стоимость – 4,7 млрд рублей. Это целый комплекс мер: от расчистки и углубления русел до строительства новых мостов. По всему району уже установлены 60 громкоговорителей для оповещения жителей, на речках стоят 12 гидропостов – это датчики, которые автоматически измеряют уровень воды. Если он превышает установленный порог, оператор районного МЧС тут же получает текстовое и голосовое сообщение.

Складывается впечатление, что именно благодаря наводнению администрация Крымска узнала о своих гражданах. Например, впервые стало известно, что в зону подтопления входит 90 улиц. На каждого их жителя составили соцпаспорт, и ко всем лежачим и маломобильным прикрепили ответственных: в случае чего они будут лично стучать в ворота и помогать эвакуироваться.

– Почему жители считают, что потоп был преднамеренный?

– А вы уверены, что это говорили жители Краснодарского края? – парирует Разумеев. – У нас тут 89 национальностей проживает.

– Среди них есть лживые?

– Нет, просто при составлении списков мы выяснили, что тут многие живут без регистрации. Для них Кубань – это не родина, это место проживания. Мы не знаем, для чего они покинули свою родину и приехали сюда.

А вообще многие просто еще не пришли в себя, заключает глава района. Нужно время, чтобы восстановить в людях спокойствие.

Не сказать, чтобы Крымск выглядел как беспокойный город. Наоборот, здесь чувствуется отсутствие эмоций. Летние кафе пусты. В кинотеатре «Русь» крутят фильм «Иллюзия обмана», но в кассах никого. В столовой «Платан» выстроилась молчаливая очередь за окрошкой. Пробок на улицах не наблюдается, может, и правда кончились деньги на бензин. Активная деятельность происходит только за некоторыми заборами, где возводятся новые дома-коттеджи.

Возле реки о катастрофе напоминает все: искусственно расширенное русло, по которому струится мутная жижа с торчащими из нее досками, корягами, какой-то полусгнившей обувью. Извилистые улицы, заросшие бурьяном. Бросаются в глаза покинутые дома с выбитыми окнами и треснувшими стенами, помятые автомобили с фарами, забитыми илом, ржавые ограды в корке засохших водорослей. На многих домах написано «Снос» – их хозяева либо погибли, либо получили и, возможно, перепродали квартиры в новых девятиэтажках.

В годовщину трагедии Крымск выглядит как иллюстрация из учебника. Кажется, что его назначение теперь именно в том, чтобы служить моделью для будущих администраторов: вот так будет выглядеть маленький город, если на него разом обрушатся четыре месячные нормы осадков, так будут перепродавать гуманитарную помощь, так подсчитывать количество жертв и убытки. Вот так, в окружении свиты и охраны, будет шагать по площади губернатор края, ежемесячно проверяющий, как исполняются поручения президента. А главное – вот что произойдет с людьми, если на них внезапно свалится благосостояние в виде непостижимых компенсаций. Наводнение для них закончилось, разрушение начинается.