Как работает Центральная станция скорой помощи

На днях я получил приятный сюрприз: приглашение на пресс-тур по Центральной станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А.С. Пучкова. Конечно, я с готовностью откликнулся, в надежде, что столичный Департамент здравоохранения подготовил какую-то важную новость. Может быть, мне расскажут о первых результатах сокращения спецбригад: с 1 января 2014 года вступил в силу новый порядок организации работы скорой помощи. Узкоспециальные бригады, вроде инфекционной, токсикологической, нейрохирургической, кардиологической, ликвидируют - предполагается, что всю первоначальную помощь и госпитализацию будут оказывать линейные фельдшеры. Специалисты останутся в распоряжении главврачей подстанций, которые сами решат - отправлять их на вызов или нет.

У входа в нарядное здание толпились корреспонденты и операторы. Они, видимо, подумали о том же, что и я. Нас привели на третий этаж и выстроили полукругом в лифтовом холле. Попросили операторов включить камеры.

- Кого снимать-то? - спросили те.

Было чувство, что сейчас в холл выйдет легитимный президент Украины. Но вместо него сквозь шеренгу журналистов протиснулись шесть мужчин в строгих костюмах. В самом строгом был главный врач станции Валерий Фетисов. Остальные, как выяснилось, - его заместители.

- Вначале мы встанем, а потом вы это самое, - предупредил главврач. - Будем делать, чего вы говорите. Нам застегнуться или нет?

После этой вступительной речи он почти не высказывался, говорили только замы. Вернее, перечисляли нововведения в работе скорой. А именно: оперативный центр обзавелся новой системой, которая позволяет сократить время ожидания абонента в очереди до 6 секунд, против прошлогодних 10. Также все машины оборудуют видеорегистраторами, чтобы автоматически фиксировать номера негодяев, которые не пропускают скорые. И наконец, фельдшеры, приезжающие к сердечникам, больше не будут производить самостоятельную терапию, а сразу помчат пациентов в сосудистые центры, которых в Москве уже 20 штук.

На этом официальная часть, собственно, закончилась. Нас повели в оперативный зал, где работают диспетчеры. Это было светлое помещение размером с заводской цех. Под потолком светилось электронное табло с данными, которые обновлялись раз в несколько минут: «Обслуживают наряды - 514. Возвращаются - 116. Ожидают - 61. Госпитализируют - 132». Сверху горела цифра 1121 - это общее количество бригад, которые ежесуточно выходят на линию в Москве.

Через весь зал тянулись в несколько рядов столы с компьютерами и многоканальными телефонами. За ними сидели сосредоточенные женщины в светло-зеленых халатах. Одни говорили по телефонам, другие что-то молниеносно печатали. Почти у каждой на столе стоял горшок с растением или была прикреплена икона. Телефоны пели каждые две-три секунды. Иногда из наушников на головах диспетчеров слышались выкрики или плач. А женщины спокойно, даже, я бы сказал, равнодушно задавали вопросы, от которых становилось жутко: «Потеря сознания в магазине? Ударилась об угол?», «На автомойке? Не дышит?», «Как давно избили?», «Лицо не перекошено? Речь не нарушена?».

- Вон те два ряда - это диспетчеры, там 35 пультов, - объяснил мне руководитель опер­отдела станции Александр Баютин. - Они принимают звонки и либо сами отправляют вызов бригаде, либо перекидывают кому-то из тех, кто сидит в этих двух рядах. Тут операторы направлений, они распределяют вызовы уже по окружным подстанциям Москвы. Отдельно сидят врачи-консультанты, которых могут позвать прямо к телефону, если ситуация экстренная, а бригада еще едет. Есть три спецпульта, откуда операторы распределяют врачей-специалистов.

В дальнем конце зала, под гербом Москвы, возвышались, как короли, старшие врачи. С одной из них - жизнерадостной Татьяной Макеевой я поговорил. Она работает на скорой с 1995 года, была и фельдшером, и врачом бригады, а теперь вот контролирует весь этот светлый зал.

- Как вашим девушкам удается так спокойно разговаривать? - спросил я. - На том конце горе, а они даже не шелохнутся.

- Чтобы так разговаривать, нужно медицинское образование, - ответила Макеева. - Ну и потом постоянные лекции психологов, тренинги у нас бывают. В общем, целое дело. Опытному оператору сохранять самообладание нетрудно, продолжала она. Хуже бывает диспетчерам, которые сидят «на справке», - оказывается, есть и такое направление в 03. Их спрашивают не только в какую поликлинику идти или где купить лекарство, но и сколько стоит, например, майонез.

- Девочки говорят: «Вы вообще понимаете, куда звоните?» - смеется Макеева. - А им отвечают: «Вы же 03, все должны знать».

- Кстати, а с психически больными кто у вас беседует? - поинтересовался я.

- Они вон там сидят, - указала Макеева на стеклянный балкон, плотно закрытый белыми шторами. - Там своя специфика, особый подход. Они должны задавать каверзные вопросы.

- Родственникам?

- Нет, они обязаны попросить передать трубку пациенту.

Тут журналистам громко сообщили, что пресс-тур окончен. Пока всех сгоняли к выходу, я вышел из оперативного зала и пошел по полутемному коридору. На деревянном стенде висела поздравительная стенгазета для милых женщин. Где-то поблизости разогревали еду, вроде голубцы. На одной из обшарпанных деревянных дверей было написано: «Комната психологической разгрузки». Только я взялся за ручку, меньше чем за шесть секунд, ко мне подоспела скорая помощь в лице сотрудницы пресс-службы, которая вдвоем с охранником-санитаром доставила меня на улицу.

Я не очень расстроился, тем более что на крыльцо вышел замглавврача Георгий Введенский.

- Теперь у вас все есть, - подступил я к нему, - и видеорегистраторы, и система для колл-центра, и зарплаты, я слышал, выросли, даже для водителей. Что еще нужно скорой для счастья? Может, парамедики, как в США?

- Да что вы, - Введенский посмотрел на меня, как на пациента. - Парамедики, конечно, приезжают быстро и отвезут куда надо. Но вы разве хотите, чтобы к вам приехали люди без образования? У нас самая лучшая служба в мире. И, кстати, совсем недешевая.

В последнем можно было убедиться не сходя с места: фотографы снимали новые, сверкающие реанимобили. Даже в очередь вставали, чтобы прокатиться.