Кирилл Харатьян: Одно древнее слово
То, что было явлено на референдумах на Украине, похоже на демократию, но на деле является ее опаснейшим видом
Как объясняет мой друг Г., демократия образовалась тогда, когда древние греки сообразили, что один усредненный воин равен другому усредненному воину, а следовательно, установить, сторонники которой из точек зрения победят, можно не убивая друг друга, а просто сосчитавши количество воинов, то есть голосов, выступающих за ту и другую (и третью, и энную) точки зрения.
«Обыкновенно вожаки не принадлежат к числу мыслителей - это люди действия. Чаще всего вожаками бывают психически неуравновешенные люди»
Если по-современному, то демократия выходит какая-то недемократическая: учитываются голоса только воинов, не женщин, не стариков, не инвалидов; однако логика есть, и суровая, - свою позицию воин готов защищать в прямом, кровавом смысле слова. Речь-то запросто может идти, например, о войне!
Да и с фальсификациями сложностей не возникает: если бы вдруг выяснилось, что на самом деле за войну голосовало вдвое меньше воинов, чем зафиксировал античный избирком, это бы кончилось трагически для всего полиса, в том числе и для фальсификаторов.
Нынешняя демократия, явленная, к примеру, на знаменитых референдумах на Украине - в Крыму, а затем в Донецкой и Луганской областях, - выглядит похожей на древнегреческую. Слабая центральная украинская власть не может, кажется, выставить достаточного количества воинов, чтобы защитить территориальную целостность разодранной страны; вот сепаратистская точка зрения и торжествует. Простая, суровая, кровавая, порой даже насмешливая правда.
И обаятельная: многим моим знакомым нравится это самовластье неведомо откуда взявшихся, непонятно кем выбранных украинских граждан, которые объявили и провели... ну что, конечно, голосование, но референдум ли? Так донимает эта официальная власть - а тут взяли, все сами решили; герои; повели за собой толпу.
Исследователи т.н. демократических обществ, даже не будем поминать древнегреческого Платона («Граждан, послушных властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают...» - это из «Государства»), много пишут о толпе. Вот классик Гюстав Лебон, к примеру («Психология народов и масс», 1895): «Лишь только известное число живых существ соберется вместе, все равно, будет ли то стадо животных или толпа людей, они инстинктивно подчиняются власти своего вождя... Обыкновенно вожаки не принадлежат к числу мыслителей - это люди действия. Они не обладают проницательностью, так как проницательность ведет обыкновенно к сомнениям и бездействию. Чаще всего вожаками бывают психически неуравновешенные люди».
Есть и название этому виду демократии - когда торжествует толпа: охлократия; есть и понимание, что в отличие от настоящего демократического устройства охлократическое крайне недолговечно и крайне опасно, поскольку разрешается почти всегда конфликтно.
Тут надо бы заметить, что вряд ли дружно голосовавшая толпа - даже за вычетом женщин, стариков и инвалидов - при необходимости защищать свои охлократические победы будет так же едина, как на избирательных участках. Ясным подтверждением этого тезиса мне кажется немедленно выраженное острое желание сепаратистов лишиться только что обретенной самостоятельности, очевидное намерение поскорее похерить героизм и присоединиться - а как бы даже и не присосаться - к более богатому и щедрому соседнему источнику житейских благ.
Нам бы в России напугаться: охлократическая зараза может оказаться куда гибельнее оранжевой чумы. Но мы как нация в целом, кажется, радуемся.