«Личные истории» в «Гараже» - воспоминание о перформансах в соцлагере

Выставка эта скромная, проходит она в рамках экспериментальной программы «Гаража» и представляет работу кураторов Елены Яичниковой и Николя Одюро, победивших на молодежном конкурсе. Так что выставка - их награда за лучший кураторский проект. Выглядит зал, где проходят «Личные истории», как улица с газетными стендами, которые, впрочем, давно исчезли не только из города, но и из памяти. На стендах, обклеенных ксерокопиями газет 40-летней давности со статьями вроде «Саботаж или радость творчества», коротко представлены материалы о деятельности 12 восточноевропейских художников. Плюс здесь демонстрируют две видеозаписи.

Сегодня действия этих двенадцати точно вписываются в понятия «перформанс», «акция», «паблик-арт», и по сути они не менее замечательны, чем занятия их западных коллег, со временем прославившихся как первопроходцы новых, пограничных между искусством и обыденностью, жанров. Но восточноевропейские художники в мировую историю современного искусства не вписались, потому что хотя в будущее и берут всех, но завидные места уже заняты.

«Я был бы счастлив, если бы смог написать что-либо с другой стороны стены», - написал на западной стороне Берлинской стены венгерский художник Эндре Тот в 1978 г., уже имея опыт перформансов на родине. Никто его, судя по материалам, приведенным на выставке, там не преследовал, но и известности, даже сомнительной, у него не было. С восточной стороны к Берлинской стене прикасаться было опасно.

На стенах домов и гаражей другой венгерский художник и поэт - Тибор Хаяш писал «Письмо другу в Париж»: «Дорогой Янош, / Как видишь, здесь не идет дождь, / как видишь, ветер тем не менее дует, / как видишь, я вешу 58 кг и не худею». Длинноволосый, с сумкой-котомкой через плечо, этакий романтический герой - Хаяш, как объясняют зрителям кураторы, «исследует отношения человека с властью и языком как ее инструментом, определяющим возможности коммуникации и ее отсутствие». Из нашего времени его действия видятся поэзией больше, чем исследованием.

Если не обращать внимания на даты перформансов художников «Личных историй», то ничего особенного в них и не находишь. Ну пробежался голый Томислав Готовац по Белграду, ну шокировал встречных, однако в 1971 г. это принесло ему известность. Полька Ева Партум в те же годы сначала только вклеивала изображение своего голого тела в уличные фотографии, а потом и вышла обнаженной в город, тут же попав в милицию. Так бы случилось и сегодня в самых свободных странах мира. Если, конечно, такое поведение не было декларировано как художественная акция.

Для искусства сейчас можно собираться голой толпой, позируя Спенсеру Тунику, можно прохаживаться по тому же Белграду покрашенной красной краской, как Теодора Стаменкович два года назад. Ну а в галерейном и музейном пространстве, как и на театральной сцене, обнажение - только одно из средств воздействия на зрителя, правда достаточно действенное, несмотря на неоригинальность.

Пожалуй, без специальных пояснений и не прочтется перформанс Яна Будайя «Обед»: друзья сидели за столом на улице, как у себя на кухне, и так же откровенно разговаривали, правда, их речи транслировали динамики. Не понятно, какие чувства у очевидцев вызывал Балинт Сомбати, расхаживавший в 1972 г. по Будапешту с портретом Ленина. Кажется, что это был перформанс не политический, а абсурдистский. И делался он не ради протеста и обличения существующей несвободы, а только от серости жизни и желания разрушить ее границы с искусством. Или отодвинуть их, а на какое расстояние - в этом и смысл эксперимента.

В этом отношении замечательны опыты Иржи Кованды. В 70-е гг. он стоял на улицах Праги и совершал странные поступки - то вдруг побежит через площадь, то встанет раскинув руки посреди улицы. И так пропагандировал свободу жить как хочется, делать что на ум придет, не зарабатывая деньги и не стремясь к успеху. Вот это и сейчас дерзость и вызов.

До 21 сентября