На фестивале «Территория» прошел спектакль о Стравинском

Один из ведущих современных хореографов в России до сих пор известен только узкому кругу театралов, и сам приезд iTMOi можно расценивать как победу фестиваля, который показал в Москве танцевальный спектакль, не успевший покрыться благородной патиной. Идея постановки родилась у Акрама Хана потому, что весь прошлый год мир бурно отмечал юбилей «Весны священной» Игоря Стравинского. Дягилевский балет оказался знаком смены эпох, прощанием не только со старым классическим искусством, но со всем тысячелетним жизненным укладом. И в 2013 г. хореографы, режиссеры, галеристы заново переживали опыт вековой давности, создавая собственные реплики классического шедевра.

Акрам Хан из общего ряда выпал и свою версию «Весны священной» предлагать не стал. Но общих рефлексий не избежал. Его iTMOi - это In The Mind of Igor («В сознании Игоря»), гораздо более неожиданное и даже экстремальное переживание: хореограф попытался войти в сознание человека, перевернувшего мир не выстрелами и грязными политтехнологиями, а художественным высказыванием.

Либретто в таком спектакле быть не может. Акрам Хан, сын выходцев из Бангладеш, знаменит тем, что как танцовщик владеет не только европейскими стилями contemporary dance, но способен ввести в транс своим исполнением национального танца катхак, а его постановки включают элементы танцев турецких дервишей, восточных единоборств, японского театра. Такую смесь он переплавляет в собственную легенду об «Игоре».

Распознать в заклинателе, роскошной бело-кринолинной диве с полуобнаженной грудью и других экзотических персонажах iTMOi композитора Стравинского с нервным лицом и пенсне на длинном носу невозможно. И не стоит искать параллели сложным отношениям величественной богини с щуплым революционером, вступающимся за кроху-жертву, в дружбе-вражде Стравинского и Дягилева.

Акрам Хан заселил сознание героя, как богатейший ботанический сад, в котором обвивают друг друга прекрасное и уродливое, жестокое и гуманное, человеческое и животное - именно так, как это соединено в партитуре «Весны священной». При этом постановщик использовал музыку современных британских композиторов, и только знаковая гобойная тема Стравинского вырывается в финале, как точно взятая аутентичная нота, которой хореограф испытал прочность - и точность - собственной конструкции.