Московский дом фотографии открыл выставку фотохудожника Юрия Еремина

Работы Юрия Еремина Московский дом фотографии выставляет регулярно на различных тематических выставках. Разумеется, без него невозможно обойтись и на показах русских пикториалистов, фотохудожников, оставшихся верными фотографии живописной, не признающих новаторств чуждого им русского ХХ века. Но такой большой персональный показ Еремина музей устраивает впервые, и выставка не разочаровывает, хотя ее экспонаты считались старомодными уже в момент появления на свет, а было это без малого сто лет назад. К двадцатым годам прошлого века Еремин был уже профессионально сложившимся сорокалетним мастером и не хотел замечать ни перемены, произошедшие в стране, ни революцию в фотографии, которую совершили его коллеги во всем фотомире. Призывы Александра Родченко перестать снимать «от пупа», находить острые ракурсы и динамику ему не нравились, и следовать он им не собирался.

Хотя в названии присутствует родной город Еремина, Москве посвящена только часть большой выставки, собранной из коллекции Алекса Лахмана и Дома фотографии. На ней много разного: пейзажи, в том числе крымские - с неспокойной волной, нависшими скалами, белыми дворцами и одиноким деревом; портреты парковых богов - останков классической европейской культуры; милые глазу обнаженные прелестницы, лежащие на прибрежных камнях как еще одно чудо природы в позах, позаимствованных у большой живописи - и, как на картинах старых мастеров, их белоснежные тела гладки и притягательны. Такие мягкие женские формы модернистское искусство также не жаловало. Но Еремин хотел снимать красиво - и снимал.

Эта красота, окутанная туманной дымкой - для достижения «импрессионистического» эффекта использовались специальные фильтры и способы обработки изображения, - привлекательна и сейчас, когда уже не так и важно, девяносто или семьдесят лет ереминским фотографиям. Наоборот, сейчас они кажутся особенно привлекательными своей качественной старомодностью и покоем.

Москву Еремин видел так же романтически и находил для города наиболее выгодные, живописные ракурсы. Но тумана не нагнетал, Москва и так на его глазах рушилась. В том числе в самых важных, самых старых местах - в Кремле, на центральных набережных. Еремин снимал Москву обреченную.

Странные фокусы с его фотографиями сотворило время - вот на фотографиях двадцатых годов прошлого века храм Христа Спасителя и колоннада института Склифосовского выглядят куда старше, чем сегодня. Или смущает подпись: «Триумфальные ворота у Белорусского вокзала» - ворота, т. е. ампирная Триумфальная арка, стоят теперь на Кутузовском, и они, так же как и храм, - новодел. В видах Кремля мы замечаем незнакомые нашим глазам купола, и недавнее предложение восстановить там разрушенные исторические здания кажется чудовищной нелепицей, дурной национальной привычкой разрушать и восстанавливать.

На выставке Еремина совсем нет московского модернизма-конструктивизма, нашей национальной архитектурной гордости. Зато он легко снимает неоклассическую сталинскую архитектуру, ротонда Речного вокзала для него та же романтическая беседка.

К концу тридцатых годов, когда дискуссии о фотографии прекратились и официальная пропаганда отказалась сначала от «идеологически близоруких» пикториалистов (хотя их фотографии казались воспроизводящими видение физически близоруких), а потом и от их антагонистов - новаторов, Еремин сам стушевался, постарался быть незаметным, снимал тайно, но, как всегда, поэтично и элегично.

Одна из выставок русских пикториалистов, организованная Ольгой Свибловой, называлась «Тихое сопротивление» и подразумевала нежелание служить новой власти и принимать ее эстетику. Но кажется, что фотографы на самом деле сопротивлялись еще и времени, которое стремилось вперед, к новым, еще не исчерпанным формам. И тут мы, разумеется, с пикториалистами солидарны, потому что публика за движением искусства вперед не поспевает и спешить не хочет, а новаторов принимают единицы, в основном самые нетерпеливые из той же художественной среды или жаждущая выбиться вперед молодежь. Но и понимаем, что сопротивление новому - дело безнадежное, обреченное. Даже если это новое разрушительно для искусства. Но хорошо не бежать впереди паровоза, если паровоз идет в тупик.

Выставка открыта до 14 декабря