К музыкальному фестивалю «Декабрьские вечера» Пушкинский музей открыл выставку картин про музыку

Выставку «И цвет и звук...» Пушкинский музей открыл к музыкальному фестивалю «Декабрьские вечера». Небольшая и безыдейная, она состоит из хороших картин
«Дама у рояля» Натана Альтмана попала в тему/ С. Портер/ Ведомости

Никаких особых приманок для публики выставка к тридцать четвертому музыкальному фестивалю «Декабрьские вечера Святослава Рихтера» не припасла. Тридцать живописных произведений старых мастеров и модернистов ХХ в. собраны в основном по наличию в сюжетах музыкальных инструментов. Лидируют здесь смычковые - арфы да скрипки. В XIX в. к ним примыкают клавишные, как правило - фортепиано.

За прекрасным инструментом сидит на картине Павла Федотова юная Надежда Петровна Жданович, строгая и одухотворенная больше, чем экзальтированные монахини монастыря Святого Сердца в Риме, поющие, закатив глаза у органа, на картине Карла Брюллова. Обе вещи из Третьяковской галереи, работа Федотова многим памятна прелестной героиней, находящейся в переходном периоде между угловатым отрочеством и трепетной юностью, а вот монахини как-то не запомнились.

Но достоинство выставки «И цвет и звук...», возможно, и состоит в том, что на ней собраны из самых уважаемых европейских музеев - Лувра, Орсе, Помпиду, Русского, Дрезденского и мадридского Королевы Софии - незасмотренные, незацитированные и не самые знаменитые произведения, которые большинство зрителей или не видели, или редко замечали.

Вот, например, привезенная луврская «Святая Цецилия» Пьера Миньяра воспевает хвалу богу, играя на арфе, вдалеке от туристских троп родного музея, и прелестный амур рядом с ней явно соскучился по зрительской любви. Такой хорошенький вправе на нее рассчитывать. Картину Миньяра вынесли за дверь Белого зала музея, где вечера обычно проходят. Можно сказать, что она предваряет экспозицию, но кажется, что на выставке ей просто не хватило места.

Судя по каталогу, не хватило места и абстрактной композиции Василия Кандинского из собрания Пушкинского. В каталоге она есть, а на выставке отсутствует, хотя какой разговор о цвете и звуке в ХХ в. может состояться без абстрактного Кандинского? Только предметный.

В отсутствие Кандинского смысловым центром экспозиции, соединяющим старое и модернистское искусство, оказывается картина Сальвадора Дали «Кровать и две тумбочки жестоко атакуют виолончель». Формально это произведение не вполне фигуративное, безусловно модернистское, по содержанию - бытовое, реалистическое, родное привезенному из Орсе «Портрету Лоренцо Пагана и Огюста Дега» Эдгара Дега. В двойном портрете гитарист и его аккомпаниатор такие грустные, пожилые и усталые, что заставляют подумать, что именно их заунывности не выдержали кровать и тумбочка, приняв гитару за виолончель.

«Сожженная скрипка» 1966 г. - объект художника Армана, попавший в завидное соседство с Пикассо и Шагалом, - поддерживает буквально разрушительную линию в разговоре о музыке в визуальном искусстве. А ироническую линию, также аккуратно отмеченную, держит с Дали карикатура Джеймса Энсора «В консерватории». Она гордо стоит между «Скрипкой» Пикассо и «Скрипкой» Любови Поповой, прекрасно повторившей заданный великим испанцем урок кубизма.

Нынешние «Декабрьские вечера» посвящены столетию со дня рождения Святослава Рихтера. Портрет великого пианиста, сухо и патетично написанный Дмитрием Жилинским, на выставке очень к месту. Рихтер на нем изображен играющим на рояле в Итальянском дворике музея. Картина напоминает о его, музея, лучших временах, когда зимний рождественский (атеистический псевдоним - декабрьский) фестиваль возрождал атмосферу камерного, домашнего музицирования среди подходящей по времени, форме и настроению живописи.

До 15 февраля