В "Больших глазах" Тим Бёртон сделал почти автопортрет

Художница Маргарет Кин всю жизнь рисовала и до сих пор, в свои 87 лет, рисует людей (преимущественно детей) с огромными, в пол-лица, грустными глазами. Как плошки. Рисовала с тем автоматизмом, с которым менеджеры среднего звена рисуют на бумажках самолетики и мечи во время тоскливых совещаний. Она нашарашила сотни, если не тысячи, однообразных несчастных и одновременно мимимишных большеглазых деток. В начале 60-х ее картины в Калифорнии расходились колоссальными тиражами в качестве открыток, даже обернулись чем-то иконообразным (в конце концов, в настоящей иконе тоже главное - взгляд; а по части изображения глаз - то излучающих, то предвкушающих страдание - Кин в ХХ веке мало было равных).

Энди Уорхол с присущей ему непосредственностью однажды изрек: «Если стольким людям нравится то, что делает Кин, не может же это быть плохо». Этой сомнительной мудростью открывается фильм Тима Бёртона. И это самый небёртоновский фильм из всех, что он сделал. Очень реалистическая история про художницу, легкая - и одновременно примитивная, если сопоставить со всем предшествующим. Безо всяких фантастических выкрутасов, без марсиан, без красных и белых королев, монстров и призраков, без несчастных уродов, пытающихся найти свое место в мире. Теперь это как бы настоящий мир - и Маргарет Кин изображена в нем как бабочка-блондинка, пролетевшая сквозь печаль и славу, а потом осевшая на Гавайях и нашедшая покой в секте свидетелей Иеговы. И всю дорогу она просто рисовала, как дышала - механически; такой вот талант. Даже секта, в которой она осела, ей подошла как влитая - и слава богу.

Единственная ее настоящая печаль - вышла замуж не за того человека. Муж, Уолтер Кин, с одной стороны, раскрутил ее работы, а с другой - поспешил приписать авторство всех рисунков себе и долгое время наживался на творчестве жены, тряся у нее перед лицом долларами и приговаривая: «Мы же семья, мы же вместе, мы же зарабатываем». И - этот аргумент не звучит, но все время подразумевается: «Ты не настолько мерзкая, чтобы меня предать, ты же меня любишь, правда?» Он заставлял ее рисовать наброски, якобы сделанные им самим сразу после войны, в Берлине (нужно же объяснить, откуда у взрослого мужчины интерес к большеглазым девочкам с сиротским взором). Он начал издавать альбомы с ее картинками под своим именем. Голливудские звезды типа Натали Вуд просили его написать их портреты с большими глазами. Он великодушно соглашался, Маргарет рисовала, а он потом торжественно преподносил звездам картины и купался, ликуя, в великосветском сиянии.

Это не драма, это комедия. Муж Маргарет Кин вовсе не зверь, всего лишь прохвост. И понятно, что художнице ее типа (в отличие от писательницы или композитора) легко доказать свое авторство, просто нарисовав за полчаса очередного волоокого ребенка на глазах, например, у судьи. Чему и посвящена лучшая, финальная сцена фильма, маленький бенефис великолепного Кристофа Вальца (Уолтер) при поддержке Эми Адамс (Маргарет).

Но все-таки это фильм Бёртона - совершенно не амбициозный, скромный, тихий и отчаянный проект большого режиссера, который просто не знает, что ему делать дальше. «Большие глаза» начинаются со сцены, где большеглазую девочку, нарисованную Кин, бесконечно тиражируют на принтере - и это выглядит как метафора судьбы самого Бёртона, автора гениальных «Бэтменов» и «Эдварда Руки-ножницы», который снял последний по-настоящему выдающийся фильм в конце 1990-х, а потом (за исключением яростного «Суини Тодда») просто пользовался репутацией, шарашил фильм за фильмом, отрабатывал найденные когда-то приемы. Делал ровно то, что от него ждут. Так же, как упорно, бесконечно использовала один и тот же мрачный образ его героиня, быстро превратившаяся в лавку с высокодоходными сувенирами. «Чарли и шоколадная фабрика» - пожалуйста. «Алиса в Стране чудес» - ради бога, вы же гений. «Мрачные тени» - извольте, любой ваш каприз. И с каждым фильмом - нарастающее гнетущее ощущение, что кроме больших кукольных глаз Джонни Деппа Бёртону уже нечего предъявлять публике и сам он мечется, не зная, что делать.

Ну и вот он снял фильм про Маргарет, заблудившуюся в бесконечно расширенных зрачках персонажей, зрачках, не предполагающих выхода за пределы собственного «я» (а чужого «я» у Кин никогда и в помине не было). Фильм про то, как смешные и жалкие мужчина и женщина дерутся за славу и деньги, про битву, в финале которой проигравший умрет - а выигравшей не станет от этого лучше. А в общем-то все мы, нелепые малахольные создания, талантливые или бездарные, помрем, даже несмотря на искусственный оптимизм, приклеенный Бёртоном в финале. Вот все так - прелестно, справедливо и одновременно очень грустно.

В 1990-е Маргарет Кин по просьбе Бёртона написала портрет его тогдашней подруги Лизы Мэри, с большими глазами. Теперь режиссер с Кин расплачивается, написав ее портрет на экране. По крайней мере, это грациозно. Он же и сам ищет себе место, в котором можно осесть и наконец схлопнуть крылья. И выпучить глаза.