«Золотой петушок» в Мариинском театре оказался недоразумением сезона

Театральные боги дело знают. В либретто Владимира Бельского на просьбу Звездочета скрепить обещание законом царь Додон отвечает: «По законам? Что за слово? Я не слыхивал такого. Моя прихоть, мой приказ - вот закон на каждый раз». В 1907 г. цензура потребовала убрать это место, но у нас цензуры, к счастью, нет, и текст звучит со сцены Мариинки-2 в первоначальном виде. Представляя собой исчерпывающую формулу так называемой режиссуры Анны Матисон.

Эту миловидную молодую даму, работавшую в разных качествах на телевидении, с каких-то щей пригласили ставить оперу. Мало того, Анна Матисон приняла на себя обязанности художника-постановщика (вместе с Сергеем Новиковым) и дизайнера костюмов. Пригласить-то пригласили, да позабыли объяснить, что режиссура - точная профессия и одновременно искусство, имеющее свой язык, свои средства выразительности. Что любое сценическое действие что-то означает, что мизансцены имеют смысл и т. д. В результате поднимается суперзанавес (красотища во вкусе провинциальной елки), за ним гигантский сундук, девчонка с рюкзаком в виде петуха делает селфи, стучится в стенку, является какой-то хлыщ в брючках, пиджаке и котелке, поет вступление Звездочета, створки открываются, там царство Додона. Злосчастный хор болтается как цветок в проруби. Солисты тоже не знают, куда встать и когда сесть, и пытаются оживить отпущенное им время бессмысленной суетой и жестикуляцией. Притом они в огромных шапках в виде куполов - а во втором акте этот гремучий псевдорусский кич сменится елочным царством Шемаханской царицы, где посреди холмиков, усеянных синими светящимися цветочками, высится бутафорский Змей Горыныч. Царица почему-то фигуряет в платьице ультрамини и босиком. В царстве Додона среди прочей аляповатой пестроты имеется афиша цирка - на ней, как мы ретроспективно понимаем, аккурат Царица. Деваха из пролога оказывается самое Петушком. А когда Додон требует: «Пусть, ни мига не теряя, принесут мне Попугая» - выходит танцовщица, у которой на всю оставшуюся оперу завязываются с Петушком отношения столь недвусмысленные, что впору ставить на афише 18+. Пока наконец Петушок не обряжает Попугая в свою юбку и не отдает свой рюкзак.

Что значит вся эта натужная вязкая трехактная ерунда? Так ведь сказано: моя прихоть, мой приказ. Прихотью же (со стороны Валерия Гергиева), вероятно, объясняется и само появление этого зрелища. Разве что оркестр был высокопрофессионален как всегда.

Санкт-Петербург