В Москве впервые появилась ретроспектива Джерома Роббинса

Нельзя сказать, что творчество Джерома Роббинса в России до сих пор неизвестно: еще при жизни хореографа спектакли показывал в СССР его родной New York City Ballet и балет парижской Opera, с которой он много сотрудничал. В 1990-х «В ночи» появился в репертуаре Мариинского театра, а Большой поставил «Послеполуденный отдых фавна». Несколько лет назад «Временами года» и «Концертом» отметилась Пермь. Да и великий киномюзикл «Вестсайдская история», принесший Роббинсу «Оскара», у нас хорошо известен. И все же это капля из наследия хореографа, работавшего в крупнейших балетных компаниях, на Бродвее и в Голливуде и «сотрудничавшего» не только с Бахом, но и в первую очередь с Бернстайном, Глассом и Кейджем.

Однако Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко предпочел музыкальную монохромность: программу составили три из четырех балетов Роббинса на музыку Шопена – «В ночи», «Другие танцы» и «Концерт», многократно виденные в Москве благодаря отечественным и зарубежным гастролерам. Два первых, как это обычно бывает при обращении хореографов к Шопену, исследуют переливы любовных чувств. Идея «В ночи» (1970) перекликается с роденовским триптихом нашего родного Леонида Якобсона, старшего современника Роббинса: это три любовных дуэта, символизирующих три этапа отношений или три их типа, с общей кодой. Созданные десятилетие спустя «Другие танцы» представляют 20-минутное па-де-де с бесконечной сменой любовных настроений, которое благодаря первым исполнителям (Макаровой и Барышникову), да и биографии самого постановщика (настоящая фамилия Роббинса – Рабинович, его родители эмигрировали в Америку из Одессы), рифмуется с тургеневскими мотивами, «Месяцем в деревне» и ампирными дворянскими усадьбами Российской империи. После этого половодья чувств спасительно должна выглядеть комическая эксцентричность «Концерта» (1956), картинки из жизни меломанов, опаздывающих на выступление нервного пианиста, путающих свои места, шелестящих фантиками, тающих от восторга и скрывающих свои чувства, которые Роббинс делает зримыми для нас.

Чтобы зритель мог выдержать два часа неизбывной шопеновской меланхолии, танцовщики должны виртуозно передать все нюансы хореографии – Роббинс, обожаемый примами всего мира, был настоящим кутюрье от балета и умел создать дуэты невероятной красоты и калейдоскопического разнообразия. И все же главное у него не столько легкость акробатических поддержек, хотя без нее и рассыпаются любовные фантазии, но умение уловить атмосферные колебания и выразить то, для чего не придумано слов. Однако представители фонда Роббинса (Бен Хьюз, Изабель Герен и Киплинг Хьюстон), сосредоточившись на самых красивых ногах московской труппы, не смогли передать артистам своеобразие этого стиля. Поэтому три дуэта «В ночи» и «Другие танцы» слиплись, как овсянка, неумеренно залитая малиновым сиропом. Лишь Наталье Осиповой, специально приглашенной на премьеру, удалось станцевать воздух, поймав настроение хореографии, да во втором составе содержанием наполнили свою третью часть Валерия Муханова и Георги Смилевски. Не хватило красок и «Концерту», хотя его украсили участие Оксаны Кардаш и две роли Анастасии Першенковой.