Альманах «Мнемозина» посвятил новый выпуск балету

Это только на незаинтересованный взгляд кажется, что отечественные издательства фонтанируют балетными исследованиями с щедростью петергофских фонтанов. Несмотря на то что в любом уважающем себя крупном книжном магазине можно обнаружить полку-другую книг с арабесками-аттитюдами на обложке, в лучшем случае это просветительские издания и гораздо чаще – бумажный мусор на роскошной бумаге с веселыми картинками. Россия, позиционирующая себя впереди планеты всей по балету, до сих пор не обладает инфраструктурой, которая стимулировала бы развитие научной мысли о танце. У нас все еще не написана история российского балета последних 100 лет, а хрестоматийные труды Веры Красовской ждут серьезной корректировки. Единственный на сегодняшний день отечественный балетовед с мировым именем – 92-летняя Елизавета Суриц. Ее более молодые последователи вынуждены были в последние десятилетия либо отказаться от научной деятельности, либо продолжать ее за рубежом, в европейских и американских университетах, более наших заинтересованных в исследованиях российской хореографии.

Западные архивы остаются и неисчерпаемым источником материалов по истории отечественной хореографии: Октябрьская революция с ее призывами во имя светлого завтра сжечь Рафаэля, разрушить музеи и упразднить балет как буржуазное искусство почти до основания смыла императорских танцовщиков за рубеж; уезжая и убегая, многие из них, вопреки распространенному в советские годы мнению, везли с собой не бриллианты, а дневники, фотографии, записи балетов, партитуры – и бесконечные воспоминания о работе с Петипа, Горским, Дягилевым, Фокиным, Стравинским. Неудивительно, что балетный выпуск альманаха «Мнемозина», вышедший под неизменной редакцией Владислава Иванова, стал совместным трудом Государственного института искусствознания, Библиотеки конгресса США, Бахрушинского музея, Российского архива литературы и искусства, Бахметьевского архива (Нью-Йорк) и библиотеки-музея Парижской оперы, а в списке оказавших содействие изданию значатся также музей Большого театра, Гарвардская театральная коллекция и Национальная библиотека Франции.

Увесистая часть балетной «Мнемозины» посвящена великим героям дягилевских «Русских сезонов» и слома эпох: Вацлаву и Брониславе Нижинским, чьи «Весна священная» и «Свадебка» стали великим переломом в развитии балета как жанра; еще одному дягилевскому хореографу-новатору – Леониду Мясину, художникам Наталье Гончаровой и Михаилу Ларионову. Но открывается альманах воспоминаниями Георгия Римского-Корсакова о русском балете конца XIX – начала ХХ в. Эти сто с лишним страниц практически открывают новое имя, до этого известное благодаря мемуарам о шахматисте Александре Алехине. Потомок великого композитора и внук Надежды фон Мекк Георгий Римский-Корсаков в своих записках сочетает знание петербургского балета и московского, он успел застать эпоху Петипа, на его глазах происходило становление и утверждение Горского. Как читатель рецензий в дореволюционных газетах, Римский-Корсаков обильно нашпиговывает страницы анекдотами и балетоманскими сплетнями о личной жизни артистов. Но он же делает важные текстологические зарубки о том, кто и когда вносил изменения в классические балеты, и полемизирует с главным советским балетоведом Юрием Слонимским о его заочных диагнозах Петипа, выступая с позиции живого свидетеля.

Не менее уникальна и переписка Леонида Якобсона и его сотрудников с композитором Борисом Асафьевым. Великий советский хореограф, чью судьбу с ранним взлетом, прерванным сворачиванием всех экспериментов в 1930-х, скитаниями по провинциальным театрам и ансамблям народного танца, полупризнанием в старости и потерей практически всего творческого наследия можно считать типичной и символичной. Два десятка писем и телеграмм как раз относятся к 1935 и 1946 гг., когда Якобсон был занят постановками «Утраченных иллюзий» в Свердловске и ученическим «Каменным гостем» в Ленинградском хореографическом училище. Изгнанный с академических высот, он не утрачивает, кажется, ни энтузиазма, ни тщательности, ни требовательности, будто его спектакли ждет публика Кировского театра.

А фрагменты дневника Брониславы Нижинской и ее трактат «Школа и Театр движений» можно читать, даже не зная ни об этой ключевой фигуре в истории мирового балета ХХ в., ни о танце вообще. Эти записи, сделанные в Киеве в 1919–1921 гг., где 30-летняя женщина оказалась во всех революционных передрягах со старой матерью и двумя крошечными детьми на руках, больше всего напоминают не женские дневники, а заметки художников-авангардистов, отмеченные не только размышлениями о путях развития искусства и своей миссии в этом процессе, но и поиском лексики и создания нового языка, которым нужно говорить о новом искусстве.

Публикации в «Мнемозине» сопровождают не только обширные комментарии, но и вступительные статьи Елизаветы Суриц, Линн Гарафолы, Сергея Конаева, Светланы Потемкиной, Евгении Илюхиной, Ольги Купцовой, Наталии Коршуновой. Благодаря их анализу и комментариям 900-страничный том можно читать как сборник уникальных архивных публикаций, а можно – как остросюжетное расследование, в котором, как в любом детективе, есть интриги, любовь, обманы и огромная доза страсти к танцу.

Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра ХХ века. Выпуск 6. М.: Индрик, 2014