Третьяковская галерея открыла выставку Симона Ушакова, царского изографа

Выставка «Симон Ушаков – царский изограф» способна произвести впечатление и на зрителей в иконописи не искушенных. Мастерство придворного иконописца царя Алексея Михайловича видно и не вооруженным особой любовью к древнерусскому искусству глазом. Благородство письма, чистота и тонкость красок, эффектность композиций, выразительность ликов и особая, присущая Ушакову серьезность, торжественность каждого образа – все эти качества позволяют поставить имя царского изографа в славный ряд больших русских художников, естественно в широком понимании этого слова.

Смотреть, например, на «Богоматерь Киккскую», написанную в 1668 г., большое удовольствие. Но, вглядевшись, понимаешь, насколько икона противоречива. Лики здесь почти живописные – глаза блестят выпуклыми белками, носы и шеи выделены глубокой тенью. А в одежде все по-иконописному условно – складки плата падают, как из камня высеченные, рубашка младенца похожа на объект, существующий вне тела. Сухая и тонкая кисть Богородицы написана без анатомических подробностей, но пальцы ее сжимают руку младенца, оставляя невозможные в древней иконописи вмятинки. А цветочный рисунок платья героини с кокетливой манжетой, красиво обрамляющей руку, говорит о том, что красоту ткани русский мастер мог бы передать не хуже западноевропейского, если бы ставил перед собой подобную задачу. Но в том-то и дело, что он такой задачи не ставил.

Третьяковская галерея открыла первую выставку Симона Ушакова, до этого его персональных экспозиций нигде не устраивали. Отчасти, объясняют в музее, по причине недостаточной изученности его наследия. Подготовка к выставке шла несколько лет, рабочая группа состояла из ведущих сотрудников отдела древнерусской живописи музея.

В результате удалось собрать почти все известные работы Ушакова, отреставрировать их и исследовать. В некоторых случаях уточнить датировки и авторство. Ушаков, как и другие иконописцы его времени, свои работы подписывал, но подписи могли быть спрятаны за позднейшей записью, а также имитированы на подделках. Большая подготовительная работа сказалась не только на высоком качестве выставки и изданного к ней каталога, но и на их характере – более ученом, чем обращенном к зрителям. Которым, возможно, захочется прочесть более понятные экспликации к иконам и тексты, объясняющие, в чем же заключается «живоподобность» икон Ушакова.

Ушаков был, подчеркивают исследователи, очень образованным человеком, но времен тишайшего и набожного царя Алексея Михайловича и религиозных реформ. Его живописный метод опирался не на западноевропейский опыт, а на изучение традиции. Как и патриарх Никон, он основывал свои нововведения на изучении греческих образцов. Лики на его иконах обретали теплоту и жизненность человеческих лиц не потому, что иконописец стремился к портретному жизнеподобию, – нет, он писал божественное, идеальное. Но, как поясняет в каталожной статье Ирина Бусина-Давыдова, таковы были потребности русского общества, новое понимание отношений человека с Богом. Ушаков был не только по званию царским изографом, ведущим мастером Оружейной палаты, он был мыслителем, идеологом, и его иконопись остается мировоззрением в красках. Самая идеологически значимая работа на выставке – «Древо государства Московского», где в высях Царь Небесный, внизу царь Алексей Михайлович с супругой, посредине Богородица, а вокруг нее московские святые.

Разумеется, и без исторических знаний легко восхищаться светлыми оливковыми, нежными розовыми и отливающими лиловым красками и полным мудрости и скорби ликом Сергия Радонежского на иконе Ушакова. Торжественная монументальность Пантократора из иконостаса Николо-Угрешского монастыря и без чтения каталога вызывает почтение. А несколько выставленных на одной стене «Спасов Нерукотворных» (любимый сюжет Ушакова) можно рассматривать как образец возможных вольностей в строгих рамках канона. Но понимание, насколько царский изограф был связан со своим временем, насколько его новаторства, основанные на традиции, оказались невостребованными при царстве сына Алексея Михайловича, с традициями резко порвавшего, дает возможность увидеть в Ушакове не только превосходного мастера, но и русского реформатора, не востребованного будущим.

До 10 января