Московский фестиваль DanceInversion открылся спектаклем Каролин Карлсон «Сейчас»
Почерк классика современного танца узнаваем и свеж
В этом году DanceInversion, один из старейших и именитых московских танцфестивалей, под разными названиями известный с 1990-х гг., растягивается и во времени, и в пространстве. Он получил патронат не только Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где многие годы работала его вдохновитель Ирина Черномурова, но и Большого театра, куда она переместилась сейчас. Благодаря этому гранд-дама западного танцевального мира Каролин Карлсон представила свой взгляд на «Сейчас» на Новой сцене Большого театра.
Перешагнув порог 70-летия, эта вечная номада с американским паспортом и финскими корнями, почти всю жизнь посвятившая Франции и основавшая Венецианскую танцевальную биенналле, решила покончить с кочевничеством. Покинув Национальный хореографический центр Рубе Нор-па-де-Кале, который возглавляла с 2005 г., Карлсон вернулась в свою парижскую студию и в январе прошлого года основала собственную компанию, ставшую резидентом Национального театра Шайо. Этот новый этап в жизни хореографа и зафиксировал спектакль Now.
Звезды в Большом
Нынешний DanceInversion проходит в Театре имени Станиславского, Российском молодежном театре и Центре имени Мейерхольда. Там выступают труппы из Франции, ЮАР, Чехии, Финляндии. Новая сцена Большого предназначена классикам и признанным звездам современной хореографии: вслед за Каролин Карлсон там покажут «Милонгу» Сиди Ларби Шеркауи, которая представляет лондонский театр Sadler’s Wells.
Семь танцовщиков новой труппы Карлсон погрузила в реальность, которую представляет как сиюминутную. Ее помощник – многолетний соавтор, композитор Рене Обри. Источником вдохновения для Карлсон обычно являются тексты. И в преддверии премьеры Now она говорила о работах Гастона Башляра «Поэтика пространства», философии Рудольфа Штейнера и эссе Джона Берджера «Способы видеть», настроивших хореографа на размышления о пространстве дома как основе нашей жизни и доме как крошечной части чего-то колоссального и значительного.
В пространстве, организованном видеопроекциями Бенуа Симона, фотографиями Максима Рюиса и светом Патрика Бесомба, выстроен бесконечно меняющийся образ дома, то бесприютного с одиноко светящимся фонарем, то деревенски-милого со старыми обоями, то на глазах разваливающегося. Душевные перипетии обитателей воплощают не только танцовщики, но и звучащие в записи на разных языках стихотворные тексты Бодлера, Рильке, Чеслава Милоша, организующие медитативный ритм спектакля наряду с музыкой Обри.
Хореографический почерк Карлсон, своей строгостью и лаконичностью когда-то завороживший мир в «Символах», созданных для парижской Opera, в новом спектакле тоже весьма узнаваем. Он по-прежнему текуч и представляет микст гимнастики цигун, восточных единоборств и собственного новояза Каролин Карлсон, сочетающего внезапные падения, струящиеся перегибы, смены ритма. Но так же, как полтора года назад в ее спектакле для Дианы Вишневой «Женщина в комнате» легко узнавался и пластический язык балерины, сейчас танцовщиков, особенно тех, кому достались сольные фрагменты, можно назвать соавторами постановщика: она легко вплетает в ковер спектакля индивидуальные узоры исполнителей, следуя собственному орнаментальному стилю.
В 1970–1980-х Карлсон была амазонкой танцевального авангарда, поражавшей мир этим приятием жизненного разнообразия. Влияние ее личности и идей было так велико, что для нее не только изобрели статус хореографа-этуали парижской Opera, до сих пор не знающий аналогов, но и восприняли авторский стиль Карлсон как одно из важнейших направлений современного танца. Ее рецепт рассматривали с разных углов зрения, изучали, пытались повторить и трансформировать. С тех пор ставить «как Карлсон» научились многие. Сама хореограф далеко не всегда выглядит в этом стиле виртуозом. Но для тех, кто ценит не только результат, но и путь, ее спектакли сохраняют уникальность палимпсеста.