Балетный проект Kremlin Gala стал жертвой кризиса

За предыдущие пять лет публика Kremlin Gala привыкла выходить из стен Кремля, обсуждая, кто из балерин более убедителен в дуэте из «Онегина» – носительница авторского хореографического стиля Алисия Аматриан или наша Ольга Смирнова, что больше удается Наталье Осиповой и Ивану Васильеву – па-де-де из «Дон Кихота» или адажио из «Собора Парижской Богоматери» и кто из хореографов более радикален – Эдуард Локк или Леон-Лайтфут.

Программа нынешнего, шестого ежегодного гала обескуражила еще до концерта: вместо признанных мировых звезд – посланцы Бостона и Токио-балета, мировая премьера – от Аллы Сигаловой, а в большинстве номеров – солисты из подведомственного режиссеру вечера Сергею Филину Большого театра, прекрасные, но вполне доступные в режиме репертуарных спектаклей.

Все это вовсе не обещало концерту провала при тщательно продуманной программе: московские премьеры – желанные гости лучших сцен мира, порой способные преобразить хореографическую чепуху в откровения, а представители второстепенных компаний иногда могут затмить легенды, демонстрируя, что в век YouTube артисты мирового класса могут вырасти и в провинции.

Это и подтвердили представители Берлинского штаатсбалета Сорая Бруно, Михаэль Банцхав и Михаил Канискин, показавшие остроумное па-де-труа Ицика Галили «Диван», мужской дуэт из которого наверняка лишил покоя присутствовавших в зале депутатов Госдумы, но был восторженно принят остальными зрителями.

Открывавший второе отделение «Диван» пробудил от спячки, которой сковала публику под занавес первой части патриотичная премьера – «Баллада» Аллы Сигаловой. В разношерстной композиции для трех пар, соединившей музыку Беньямина Юсупова, Рахманинова и песню из кинофильма «Офицеры», органичными удалось выглядеть только Анастасии Меськовой и Денису Савину, который умеет придать смысл любой хореографии – даже водянистому набору штампов от Ивана Васильева, который недавно решил дебютировать в качестве хореографа. Выход самого любимца московской (и не только) публики заставляет думать о кризисе в его карьере: Васильев явно чувствует необходимость в расширении амплуа и репертуара. Однако псевдофокинская «Шехеразада» дала ему повод лишь еще раз продемонстрировать свой фантастический прыжок, буйную шевелюру и красавицу-жену Марию Виноградову, но не новые актерские или пластические краски. Для балерины, не обладающей ни открытым темпераментом, ни модерновой пряностью движений, это адажио тоже оказалось странным выбором – так же как и фрагмент из печально знаменитого «Последнего танго» Вячеслава Гордеева. При том что в ее репертуаре есть такая первоклассная хореография, как «Легенда о любви» Григоровича, высвечивающая и красоту линий балерины, и отвагу в сложнейших поддержках, и лирическую незамутненную чистоту.

Жертвой репертуара пала и другая юная звезда Большого театра – Ольга Смирнова. В дуэте с Семеном Чудиным она была заявлена в редко исполняемом в концертах фрагменте «Теней» из «Баядерки», которые на сегодняшнем этапе можно считать эмблемой ее творчества. Но па-де-де оказалось обрубленным – в нем не было не только вставной вариации Солора, но и соло Никии с шарфом, отчего между требующей возмездия небес баядеркой и ее слабохарактерным возлюбленным противостояния не вышло, хотя кода с диагональю шене через весь аэродром сцены Кремлевского дворца и стремительным отскоком в арабеске вышла достойной вагановского учебника классического танца.

Итальянец Роберто Болле, представляющий American Ballet Theatre и «Ла Скала», выбрал для выступления заезженный фрагмент «Арлезианки» Ролана Пети (после гениального исполнения Манюэля Легри танцевать в Москве это никому не рекомендуется) и номер Массимилиано Вольпини «Прототип», где его видеообраз лишь множит живую красоту танцовщика-модели. Сложно было ожидать откровения в великом «Болеро» Бежара от просто надежного солиста Жюльен Фавро, с которым ради 10-минутного номера в Москву был рекрутирован весь Ballet Bejart Lausanne.

На этом фоне «Лебедь» Ульяны Лопаткиной, неизменной в своей бескомпромиссной ответственности и перфекционизме, приобрел совершенно новаторское звучание. Он и был удостоен самой громкой овации.