Детская опера «Гензель и Гретель» пополнила репертуар Мариинского театра
На этой опере Энгельберта Хумпердинка маленькие слушатели учатся понимать Вагнера
«Гензель и Гретель» Хумпердинка, одна из самых репертуарных детских опер в немецкоязычной Европе, в эти декабрьские дни идет в театрах повсеместно. На ее постановки не жалеют ни денег, ни сил, завлекая молодое поколение поражающими воображение театральными эффектами: полетами Ведьмы в ступе, нисхождением долу 14 ангелов-хранителей, превращениями заколдованных пряничных человечков обратно в детей. На назидательной сказке братьев Гримм, положенной на квазивагнерианскую музыку, выросло не одно поколение немцев. Стоит ли удивляться, что, повзрослев, они идут в театр уже на оперы Вагнера и без видимого напряжения выслушивают четырех-пятичасовые вагнеровские оперные эпопеи? Ведь язык и стиль Хумпердинка – эдакий Вагнер-лайт – они впитывают с детства.
Хумпердинк, преданный ученик и последователь Рихарда Вагнера, создал оперную сказку, в которой плотное, роскошное вагнеровское оркестровое письмо парадоксально сочетается с бесхитростной простотой и общительностью мелодики. Трогательные дуэты, детские песенки, наивные вальсочки, излагаемые в манере вагнеровской «бесконечной мелодии», щемящие неразрешенные созвучия пленяют слух и радуют свежестью гармонического слышания автора.
На сцене концертного зала «Мариинский-3» оперу поставили на русском языке, в давнишнем, 1897 года, переводе Екатерины Клетновой. Именно в ее переводе опера шла более 100 лет тому назад в театре. Главные персонажи оперы, брат и сестра, были переименованы в Ваню и Машу – из патриотических соображений; впрочем, в афише было сохранено оригинальное название – «Гензель и Гретель».
Точно так же поступили в театре и сейчас: опера идет на русском языке, в афише значится немецкое название. Спектакль явно рассчитан на самых маленьких и оттого носит отчетливые признаки детского «елочного» представления. Режиссер-постановщик Александр Маскалин постарался добиться от исполнителей раскованности сценического движения, насытить динамикой мизансцены – и это ему в целом удалось. Главные партии поют выпускники Академии молодых певцов при театре: Эвелина Агабалаева (Ваня), Маргарита Иванова (Маша) и Регина Рустамова (Ведьма). Сценическое оформление (Сергей Грачев) подчеркнуто лаконично: искусственный плющ, свисающий там и сям, стол со стульями маркирует скромную хижину – в одном углу, логово ведьмы с котлом и метелками – в другом.
Пряничные человечки низкой грядой отделяют просцениум от оркестра, сидящего здесь же, на сцене, – кстати, непонятно почему: концертный зал располагает нормальной оркестровой ямой. Впрочем, звучал оркестр на диво корректно и собранно – возможно, потому что Кери-Линн Уилсон, приглашенный дирижер, имела достаточное количество репетиций и вполне владела европейским сдержанным стилем, позволяющим без особенной аффектации добиваться должного результата.
Конечно, в детской постановке не хватило волшебства, превращений, красок, чудес. Ведьма самым прозаическим образом выходила из правой двери. Ангелы попросту спускались по лестницам вдоль стен.
Тем не менее даже в таком эконом-варианте оперу «Гензель и Гретель» стоило поставить – хотя бы для того, чтобы подтвердить европейский статус Мариинского театра: без этого популярного названия детский репертуар выглядит неполным.
Санкт-Петербург