Третьяковская галерея открыла выставку Федора Рокотова

Большие выставки классиков музеи обычно устраивают к юбилею или потому, что давно не делали. Ретроспективы Федора Рокотова не было неприлично долго – 55 лет. Так что для открывшейся в Третьяковке время как раз пришло, тем более что точная дата рождения художника неизвестна. Сейчас даты его жизни обозначены 1735/1736–1808, но, возможно, он родился и раньше. В общем, настала пора посмотреть на мастера XVIII в. свежим взглядом, проверить устоявшиеся представления, получить удовольствие, наконец. Рокотов ведь ради него и работал – для удовольствия заказчиков и зрителей.

Портретируемые, в том числе императрица Екатерина II, его за это и любили, не оставляли без работы. Живописец при жизни был успешен, потом, правда, на некоторое время забыт, но вот уже больше ста лет как возведен в классики.

Как и полагается в случае большой ретроспективы, в Третьяковке собраны картины из нескольких российских музеев, всего 40. Также была произведена ревизия наследия, заново атрибутированы 20 полотен, в результате чего музей лишился нескольких «Рокотовых» – художник подписывал и картины своих учеников. А императрицу, кстати, писал с подлинников придворных иностранцев, им только она и позировала.

Первое впечатление от выставки: до чего же портреты здесь похожи друг на друга. Вписанные в овал и прямоугольник, они представляют нам исключительно симпатичных молодых дам и солидных господ, смотрящих на зрителя, повернув голову вполоборота, загадочно улыбаясь губами (их уголки чуть приподняты) и глазами (слегка прищурены). У всех высокие лбы, у мужчин случаются увесистые красноватые носы, но у дам, понятно, никакой курносости, и, что странно, у большинства героев и героинь глаза карие. Наверное, они такими и были, но кажется, что голубые просто мешали колористическому решению картины и царящей в ней атмосферы легкой печали. Голубые глаза не загадочны, не то что темные.

Однако, вглядываясь в лица родовитого и сановного русского дворянства на портретах Рокотова, вскоре замечаешь и индивидуальные особенности моделей, и ненавязчивые опыты художника – с композицией и красками. Вглядываться же в них приятно – портреты очаровательны, артистичны, без занудливой выписанности атласов, бархата и кружев. Фирменная рокотовская «туманность», российская версия итальянского сфумато, ласково окутывает всех.

«Рокотов создал своего рода поэтику камерности: не домашне-халатное «приватиссимо» и не позднейшую интимную доверительность, но своего рода живописную аналогию полушепота в круговерти светского маскарада» – так охарактеризовал метод художника искусствовед Михаил Алленов.

За эту легкую игру, домашнюю маскарадность, возможно, и полюбили Рокотова в начале прошлого века, когда его выставку устроил Сергей Дягилев. Впрочем, Александр Бенуа, хотя и называл Рокотова превосходным портретистом, но и строго замечал, что «все его кавалеры и дамы списаны с точностью и безличностью фотографического аппарата». Объектив у этого «фотоаппарата» был действительно несколько расстроен, изображение получалось слегка расплывчатое, но зато давало возможность показать мужчин и женщин именно как кавалеров и дам, а не хитрых царедворцев или клинических графоманов. Граф Григорий Орлов выглядит на своем портрете блестяще и вдохновенно, а помещик Николай Струйский – романтично и интеллектуально. Что уж говорить о дамах – все нежны и волооки.

Удача выставки, что кроме двух неравных ее частей, соответствующих периодам жизни Рокотова – петербургскому и московскому, выделен раздел, посвященный русской усадебной жизни. Художник, по подсчетам исследователей, работал в 26 усадьбах, где писал серии фамильных портретов их хозяев – Воронцовых, Орловых, Голицыных, Струйских, Уваровых, устраивающих в своих имениях личный рай: дворцы с бельведерами, музеями, библиотеками и церквями невиданной, как в подмосковных Дубровицах, архитектурой. И, конечно, очень к месту сведения о портретируемых. Оказывается, многие из них дожили до почтенного возраста. Так, Александра Струйская, например, умерла в 86 лет, при том что 19 раз рожала. Но на самом известном портрете Рокотова она навсегда юна и прекрасна.

До 24 апреля