Еврейский музей привез русский авангард из региональных музеев

Выставка «До востребования. Коллекции русского авангарда из региональных музеев» изумляет сразу – выставочное пространство Еврейского музея встречает зрителя во всем своем внушительном объеме, а не привычными выгородками, образующими залы. На огораживающих его трех стенах (четвертая занята входами) картины повешены сплошняком, в несколько рядов, пестрым живописным ковром, где произведения великих и прославленных соседствуют с работами художников малоизвестных и совсем забытых. И надо сказать прямо – производят эти стены сильное, даже пугающее впечатление.

Уж очень много тут собрано всех (более 60 авторов) и сразу, русский авангард (будем понимать этот термин широко, как и авторы выставки, имея в виду русский модернизм начала века) представлен единым творческим коллективом, без чинов и званий, проверенных временем. Хотя работы на выставке собраны дореволюционные, когда дух коллективизма над империей еще не веял.

Ошарашенный первым впечатлением зритель может сесть на стулья, редко стоящие в зале перед столиками с лампами, и посмотреть на живописные стены издали, различая сначала большие вещи: нарядного синего «Павлина» Михаила Ларионова из Омского областного музея, эмблематичный «Супрематизм» Казимира Малевича из Краснодара и «Импровизацию 4» Василия Кандинского, которую Нижегородский художественный музей возит на выставки по всему миру, настолько она хороша.

На другой стене в борьбе за внимание зрителя побеждают соседей «Три сестры на диване. Н., Л. и Е. Самойловы» Ильи Машкова (из Омска), оставляя в тени один из пейзажей Сиены Петра Кончаловского (из Тулы). Авторство развешанных под номерами, но без этикеток картин отгадать может только специализирующийся на русском авангарде профессионал. Остальным не мудрено и ошибиться, особенно в принадлежности картин, написанных художниками скромных дарований, например участником «Бубнового валет» Борисом Такке или Сергеем Романовым, навсегда оставшимся в тени своего великого друга Михаила Ларионова.

Для не профессиональной публики даны общие подписи, так что пытливые зрители бегают от картин к спискам, догадливые фотографируют коллективную этикетку на телефон, а ленивые могут и просто так обозревать красоты, не вникая в сущности, не вдаваясь в подробности и главное – не рассматривая картины. Потому что разглядеть музейные работы здесь трудно. Навязчивый театральный дизайн, сочиненный Кириллом Ассом и Надеждой Корбут, легко одержал победу над солнцами русского авангарда, над их верными и случайными спутниками, одаренными и не очень учениками.

«Большую роль в формировании коллекций авангарда в региональных музеях сыграл новаторский проект отдела ИЗО Наркомпроса по формированию «Музеев живописной культуры». Он был инициирован в 1918 г. Василием Кандинским и продолжен Александром Родченко. Впервые в мировой художественной практике возникла идея создания музеев современного искусства. Для этого специальная комиссия на протяжении нескольких лет закупала работы художников-авангардистов и распределяла произведения в те города, где были художественные училища. С 1918 по 1920 г. было закуплено 1926 работ у 415 авторов, из которых 1211 были распределены по 30 музеям России» – эта фраза из преамбулы к выставке оказалась единственным содержательным пояснением к экспозиции. Сведений, узаконивающих название, о том, что в 40–50-е гг. музеям было предписано очистить свои фонды от формалистов, но почти все они картины русских модернистов сохранили и вновь вернули в постоянные экспозиции в 90-е, авторы выставки приводить не стали.

Только сгруппировали работы по художественным стилям: «Сезаннизм», «Кубизм и кубофутуризм» «Супрематизм, цветопись, беспредметность», «Абстракция». Естественно, картины одного автора могли оказаться в разных разделах. Сплошная развеска, разумеется, практиковалась на выставках в начале века, но художник тогда мог рассчитывать на личное пространство. Здесь же больше всего повезло Давиду Бурлюку – он выставлен компактно, а то, что натюрморт с цветами Ольги Розановой (Нижний Новгород) путается с натюрмортом с арбузом Александры Экстер («Ростовский кремль»), – это уже никого не беспокоило.

До 10 июня