На Венском фестивале показывают «Столкновение» (Encounter) в постановке и исполнении Саймона Макберни

Encounter начинается как рядовой стендап, но зрителя это не обманет. Свойский чувак в бейсболке едва только принялся непринужденно балагурить с публикой, а ты в тот же миг осознаешь, что перед тобой не просто оснащенный актер, но то, что раньше было принято называть магнетической личностью. Такой мог бы держать огромный зал и в одиночку. Впрочем, уже через несколько минут Саймонов станет много. Это произойдет ровно в тот миг, как Макберни попросит нас надеть наушники. Дескать, микрофон у нас не простой, а специальный, по последнему слову техники сделанный, с бинауральным эффектом, и поэтому давайте все вместе протестируем звук.

Наденешь наушники, и один Саймон тут же подкрадется справа и крикнет что-то лично тебе в правое ухо с безукоризненным оксфордским выговором, а другой, уже перевоплотившийся к этому моменту в своего героя Лоренса Макинтайра, вкрадчиво зашепчет в левое ухо – разумеется, с американским акцентом: дело в том, что Макинтайр был американским путешественником, отправившимся в 1969 г. в джунгли Амазонки по заданию журнала National Geographic. Вот оно, первое столкновение спектакля: актер наткнулся на своего персонажа где-то внутри твоей головы.

Вместе с тем вынесенное в заголовок слово «столкновение» следует трактовать и в более широком смысле. Книга румынского писателя Петру Попеску «Лучезарная Амазонка», а вслед за ней и спектакль театра Complicite рассказывают о столкновении западной цивилизации в лице Макинтайра и южноамериканского племени майоруна, затерянного в Амазонии. Вот Макберни хватает одну из бутылок с водой, которые во множестве раскиданы по сцене, и, булькнув ею у микрофона, говорит: представьте, что здесь заточены воды Амазонки и вы не в зале, а на берегу далекой реки, где-то в тропическом лесу. Шорохи на сцене исподволь разрастаются и превращаются в звуки джунглей, создавая для зрителя иллюзию тотального соучастия в далекой и опасной экспедиции. Макберни нарезает круги вокруг микрофона по удивительным траекториям, потрясая то старой размагниченной пленкой, то пластиковой бутылкой, но в какой-то момент начинает казаться, что в руках у него бубен и что шаманит он не хуже жрецов из племени майоруна. Правда, шаманить ему помогают не столько духи, сколько изощренные звукотехники.

«Шум времени» – так называлась постановка Саймона Макберни, которую он в 2005 г. привозил в Москву на Чеховский фестиваль. Оттолкнувшись от давней радиотрансляции Пятнадцатого квартета Шостаковича на Би-би-си в 1970-е гг., режиссер позвал тогда зрителя в путешествие по радиоволнам назад, по бесконечной реке времени. Этот же «шум времени» звучит и в «Столкновении». Если верить книге Попеску, индейцы племени майоруна воспринимают время не как утекающий сквозь пальцы песок, а как надежное убежище, как реку, в которую, вопреки Гераклиту, можно войти и дважды, и трижды, и многажды. Индейцы, которые, по словам Макинтайра, умели общаться при помощи телепатии, предложили ему совершить вместе с ними путешествие к началу времен, когда к берегам Амазонки еще не пришли белые завоеватели. Протяни руку – и вот он, потерянный рай.

Для Макберни книга Попеску становится лишь поводом поразмыслить о пространстве и времени. Он, словно сильный медиум, с легкостью скользит по реке времен – то в 70-е гг., то во времена колонизации Америки, то в свою собственную жизнь двухгодичной давности. Возникает ощущение, что на сцене не актер, а исследователь, с блеском доказывающий теорию о квантовой природе человека. Человек – частица или волна? И то и другое. Звуковые волны сталкиваются в нашей голове, и голос Макберни со сцены спорит с его голосом, записанным два года назад. Поди пойми, какой из них настоящий. Материальная оболочка Макберни здесь, на сцене, но в то же время мы с ясностью видим (точнее, слышим) множество его волновых копий, живущих в любой эпохе по своему выбору. Человек – это то, что звучит и расходится волнами по всем эпохам.

Вена