Аукционный дом Sotheby’s привез топ-лоты ноябрьского аукциона русского искусства

Коронной, самой дорогой картиной выставки Sotheby’s в Москве стал большой и эффектный «Портрет Надежды Сапожниковой» Николая Фешина, предварительно оцененный в 1,2–1,8 млн фунтов стерлингов. Он будет выставлен на лондонские торги русским искусством 28 ноября. Сапожникова была другом, меценатом и музой художника в Казани, где он работал до эмиграции. Портрет был куплен на выставке в Америке еще до Первой мировой войны серьезным нью-йоркским коллекционером, так что провенанс у него отличный. Объявленная цена кажется разумной, хотя она в шесть раз ниже аукционного рекорда этого художника, а он прочно держится уже 10 лет.

Второе событие предстоящего аукциона – это серия картин Александры Экстер на тему венецианского карнавала. Вещи поздние, парижские, 1930-х гг., и только отдаленно напоминающие дерзкие и энергичные ранние ее работы. Поскольку это не авангард, а декоративное ар деко, то и оценены большие и сложные по композиции холсты в диапазоне от 100 000 до 250 000 фунтов, а небольшие – и того меньше. Между тем они красивы и куда лучше многих высказываний на карнавальную тему советских художников, сделанных лет через сорок. В случае Экстер особенно важна несомненность происхождения, поскольку ее авторство не раз становилось поводом для скандалов и разоблачений. На этот раз все прекрасно – в годы войны Экстер укрывала от арестов друга-еврея Инно Эзратти. В знак благодарности он позже помогал ей, покупал работы и стал официальным распорядителем ее наследия. На аукцион работы Экстер выставили его наследники.

Из советского и постсоветского искусства стоит отметить на выставке «Портрет Горбачева» Семена Файбисовича, одного из самых дорогих ныне живущих русских художников. Этот лучезарный фотореалистичный портрет с шагающим среди полей героем, написанный в 1989 г., стоило бы купить какому-нибудь отечественному музею, но стартовая цена – 40 000–60 000 фунтов.

На вопросы о состоянии рынка русского искусства «Ведомостям» ответил Рето Барметтлер, глава отдела русской живописи Sotheby’s.

– Антиквары всегда отвечают, что все хорошо, но все же как вы оцениваете состояние рынка русского искусства сейчас, если сравнивать с последними годами?

– Стабильность – подходящее слово. Да, у нас был спад в 2014 г., на топовые вещи во всех сегментах, как всегда, был спрос, но многое не продавалось. Мы ведь продаем русское искусство из-за рубежа, и в то время у людей возникали сомнения: надо ли продавать, если отношения с Россией портятся, вводятся санкции.

– А при чем тут санкции?

– Настроение людей меняется при разных обстоятельствах. Но потом сомнения прошли, и мы получили исключительные вещи: «Конструкцию № 95» Александра Родченко, супрематическую композицию Ильи Чашника. Такого уровня Родченко мы не выставляли с нашего первого в Москве аукциона 1988 г., и он в прошлом ноябре хорошо продался (3,65 млн фунтов стерлингов при начальной цене 2,5–3,5 млн), а Чашника, которого мы оценили в 100 000–150 000 фунтов, купили за 2,4 млн!

– Авангард, как всегда, впереди?

– Но его очень мало. Я не могу сказать, что какой-то сегмент – авангард, классическое искусство или советское – выделяется. Везде есть топовые вещи. В июне мы продали два пейзажа Левитана почти за миллион фунтов, тогда же ушло 80 процентов всех лотов.

– Но это меньше, чем можно было получить в докризисные времена. И сейчас цены на многие вещи относительно невысоки.

– Мы иногда даем невысокий эстимейт в надежде оживить торги. Вообще, мне нравится работать с русскими клиентами, они всегда видят качество вещи и понимают, сколько она стоит.

До 2 ноября