«Гараж» показал почти всего Павла Пепперштейна

Надо сразу пояснить, что никакой современности Пепперштейн, конечно, не противостоит. Но что такое современный художник? Это человек, который берет проблему и с ней работает. Осмысляет, рефлексирует, переводит в метафору. И наконец предъявляет обществу в виде какой-то эстетически оформленной штуки – инсталляции, перформанса, черта в ступе. Пепперштейн, кажется, ничем таким не занимается, никаких проблем не ставит и не решает. Он просто постоянно что-то выдумывает, более или менее несусветное. Большая персональная выставка в музее Garage, сделанная при поддержке Aksenov Family Foundation, показывает эволюцию пепперштейновской фантазии начиная с 1970-х, но удивительным образом не выглядит ретроспективой.

Не ретроспектива

В экспозиции есть ранние рисунки и альбомы, но «ранние» не в смысле начала творческого пути, а созданные в детском и подростковом возрасте. Вообще, вопрос – было ли у Пепперштейна «начало пути» как у художника. Он был окружен искусством с самого детства, искусство было для него естественной средой. Отец – художник, один из основоположников московского концептуализма Виктор Пивоваров, мама – детская писательница и иллюстратор Ирина Пивоварова. Назвали мальчика в честь Пабло Пикассо (инициалы совпадают) – это, впрочем, по версии самого художника, мифологизирующего все, включая собственную биографию (в одном из рассказов Пепперштейн-персонаж участвует в воскрешении Пикассо из мертвых). Псевдоним Пепперштейн, в свою очередь, отсылает к «Волшебной горе» Томаса Манна: среди постояльцев туберкулезного санатория, в котором разворачивается действие романа, встречается Мингер Пеперкорн, пожилой голландец из колоний, уроженец Явы и кофейный плантатор, который обычно называл себя Питером (стало быть, тоже П. П.) и говорил о себе в третьем лице («А теперь Питер Пеперкорн побалует себя рюмочкой водки»).

Все эти мистификации лишний раз напоминают о том, что Пепперштейн в своих многочисленных ипостасях – художник, писатель, иллюстратор, дизайнер и даже рэпер – прежде всего чудак-человек, вдохновенный выдумщик родом из детства. Многие сюжеты, точнее мифологемы, которые постоянно встречаются в его работах, придуманы, когда он был подростком, – и эта подростковость остается одной из самых обаятельных примет его художественного мира. Отсюда, например, истории с гангстерами и детективами, которые Пепперштейн сочиняет до сих пор (их можно встретить в его последней опубликованной книге «Тайна нашего времени» (издательство Garage, 2019).

Отсюда же подростковые фобии, представленные большими живописными портретами учителей математики и физкультуры, похожих на зомби или космических монстров.

А вот работ арт-группы «Инспекция «Медицинская герменевтика» (1987–2001), в которую входил Пепперштейн, на выставке нет совсем. Не только потому, что многие из них сделаны в соавторстве (помимо Пепперштейна участниками группы были Сергей Ануфриев, Юрий Лейдерман и Владимир Федоров). Но и потому, что история «Инспекции» нуждается в отдельном осмыслении и собственной ретроспективе. Кроме того, в интервью 1999 г. Пепперштейн признавался, что деятельность медгерменевтов не поддается описанию. И даже искусствовед Борис Гройс, мастер точных определений, начинает свою статью со слов: «Художественная практика «Медицинской герменевтики» не может быть описана в рамках обычной классификации». В общем, история с медгерменевтами кажется пока немного хармсовской – как в случае с рыжим человеком, у которого не было глаз и ушей, а также волос, поэтому рыжим его называли условно, и уж лучше мы не будем о нем говорить.

Город Россия

Архитектурно выставка похожа на лабиринт из бесконечных капсул – стерильных комнат со скругленными углами и развешанной по стенам графикой Пепперштейна. Несущие элементы – перекрытия, столбы, обклеенные тканью с народными и псевдонародными узорами, – обыграны как диковинные вкрапления в стерильное пространство. Может показаться, что эти белые павильоны – из «Космической одиссеи» Стенли Кубрика. На самом деле они из города Россия.

Он находится ровно посередине между Москвой и Петербургом, в районе Бологого – Вышнего Волочка. Накрыт куполом-юбкой (как самовар – бабой), застроен фантастическими небоскребами, а правительство (точнее, идеальный правитель) заседает в здании в форме черного куба. Этот куб – черный зал – помещен в конец экспозиции. Там находится совсем крошечный арт-объект, который многие просто не замечают. Между тем это и есть идеальный правитель – золотой младенец.

Город Россия, разумеется, придумал Пепперштейн. И послал открытое письмо на имя президента, мэра Москвы и губернатора Санкт-Петербурга с предложением его основать. Официальные лица не откликнулись, а зря. Но никто не мешает нам мечтать о счастливой жизни в России Пепперштейна.

Новые миры

В детстве многие представляли себя героями любимых книг и придумывали популярным историям альтернативные финалы. Пепперштейн занимается этим до сих пор. Он исследует современные мифы поп-культуры и наследие старших концептуалистов, порождая новых персонажей и целые вселенные.

Пепперштейн мастерски связывает героев из будущего и прошлого, Москву и Кейптаун, сказочных персонажей и современных селебритиз. Один из залов посвящен Жаклин Кеннеди-Онассис, чья жизнь благодаря художнику обрастает новыми галлюцинаторными сюжетами. В другом обнаруживаются гангстеры, в третьем – стеклянный гроб, в котором лежат Ленин и неизвестная обнаженная блондинка. Вероятно, в будущем мумию вождя мирового пролетариата перенесут из Москвы в Россию, на окраине которой, согласно планам художника, в 9005 г. будет выращен бионебоскреб «Стебель».

Приятно представить, как в выставочных залах оживают литературные персонажи Пепперштейна. Например, когда все посетители уходят из музея, в белые капсулы проскальзывает клон куницы-уборщицы Джилл Хадж-UB-177 из книги рассказов «Эпоха аттракционов». С помощью специальных желез, которые вырабатывают 27 разновидностей моющих и чистящих средств, включая средства жидкие, порошкообразные, лучевые и звуковые (резонансные), она убирает из стерильного пространства наши следы и отпечатки пальцев.

До 2 июня