Почему лучшим фильмом Канн-2019 стали «Паразиты»

Остальные решения жюри отнюдь не столь бесспорны
Режиссер «Паразитов» Пон Джун Хо напомнил, что по умению поднимать жанровые схемы на уровень высокого искусства авторы из Южной Кореи по-прежнему чемпионы/ Alberto PIZZOLI / AFP

В «Паразитах» жанровая составляющая фестиваля достигла апогея. Там, где другие конкурсанты лишь играют в жанр – Порумбою, Хауснер, Джармуш и незаслуженно обойденный жюри Тарантино, Пон Джун Хо берет жанр за жабры и снимает с него постмодернистские кавычки, кипятит его до взрывоопасного состояния и поднимает на невиданную в современном кино высоту – стилистическую и смысловую.

Историю о фатальной встрече двух корейских семейств – одна бедна и смекалиста, вторая богата и живет в отрыве от реальности – режиссер называет трагикомедией, но такое определение не описывает всех зигзагов и подводных камней «Паразитов». Сложнейшая, но одновременно прозрачная, воздушная конструкция фильма сродни модернистской архитектуре дизайнерского дома, в котором происходит его действие. На одном этаже – комедия масок и положений, на другом – умнейшая сатира на классовые отношения, еще на одном – безутешная семейная трагедия, есть еще этажи промежуточные и даже потайные, но о них режиссер – как и Тарантино перед пресс-показом «Однажды в Голливуде» – попросил журналистов ничего не говорить.

Пон Джун Хо лавирует между этими уровнями с грацией и безумной скоростью, не раз переворачивая фильм вверх тормашками, бесконечно опрокидывая уже обозначенные смыслы и ситуации. Режиссерская партитура «Паразитов» имеет почти оперный размах – сверхусловное действие буквально происходит на разных этажах и в разных углах дома-сцены, а движения и перемещения персонажей, их взлеты и падения складываются в целую хореографию. «Паразиты» и правда один из самых непредсказуемых, парадоксальных фильмов Каннов-2019. Их хочется пересмотреть сразу же после окончания: это тот редкий случай, когда жанр и автор – без всякого высокомерия – все время оказываются умнее даже самого прозорливого и внимательного зрителя, не успевающего ловить все смыслы, подвохи, подсказки, отчего удовольствие от просмотра только возрастает.

Гран-при фестиваля неожиданно достался дебюту француженки Мати Диоп «Атлантика» – несовершенному фильму, который, однако, может подкупить своей естественностью и неагрессивностью, даже беззащитностью. Действие происходит на побережье Дакара, где сенегальские работяги строят небоскреб в форме паруса, не получая обещанных денег. Потом они отправляются в нелегальное плавание в Европу, из которого не вернутся – вернее, вернутся в виде зомби и начнут мстить своим преступным работодателям и коррумпированной социальной системе в целом.

Гран-при дебютантке в режиссуре Мати Диоп пока что выглядит авансом / LOIC VENANCE / AFP

Один из несостоявшихся беженцев – возлюбленный главной героини, которая не верит в его смерть, бунтует против своего вынужденного брака с местным нуворишем и тоже претерпевает трансформацию. Мати Диоп соединила в фильме Шекспира («Ромео и Джульетту») и зомби, сенегальские реалии и драму современной миграции, документализм и сказочные предания о переселении душ. Красивый замес, но недостаточно взболтанный или пропеченный и потому распадающийся на отдельные ингредиенты. Тем не менее талант, смелость и притягательная странность (не путать с экзотизмом) в «Атлантике» определенно есть, и Гран-при этому фильму – скорее аванс на будущее.

Российский приз

Приз за лучшую режиссуру конкурса «Особый взгляд» получил российский режиссер Кантемир Балагов за фильм «Дылда» о двух девушках, которые возвращаются с фронта в послевоенный Ленинград. 27-летний Балагов уже второй раз участвует во второй по значимости каннской программе, с которой начиналось восхождение многих каннских звезд: в 2017 г. в «Особый взгляд» был отобран его полнометражный дебют «Теснота»

Чего не скажешь о призе за лучшую режиссуру, который ушел к братьям Дарденн за «Молодого Ахмеда» – слабое эхо их прежних выдающихся картин, за которые они уже получили массу каннских наград. Но, может быть, жюри под председательством Алехандро Гонсалеса Иньярриту те фильмы никогда не видело или о них позабыло? Иначе сложно объяснить награждение «Молодого Ахмеда», в котором некогда бесшовный документальный, притчеобразный реализм братьев трещит по швам и не вызывает большого доверия.

Как поверить в историю о 13-летнем кучерявом мальчике из нерелигиозной семьи – практически агнце божьем, который посещает собрания мусульман в современной Бельгии и исповедует ислам так буквально, что на ровном месте решает убить заботящуюся о нем учительницу всего лишь из-за того, что та еврейка? Проблема в том, что молодой Ахмед ведет себя так не потому, что это свойственно его природе или проистекает из его личных обстоятельств, выброшенных тут за скобки, а исключительно потому, что так выгодно режиссерам, чей нравоучительный перст проглядывает за каждым действием героя. И такая плохо прикрытая манипуляция вмиг рушит знаменитый дарденновский реализм.

Братьям Дарденн каннские призы скоро будет некуда ставить / LOIC VENANCE / AFP

Спецприз жюри зачем-то поделило между бразильским вестерном «Бакурау» Клебера Мендонсы Фильо и Хулиано Дорнелеша и криминальной драмой «Отверженные» француза Ладжа Ли. Первый рассказывает о жестоком противостоянии маленькой бразильской деревни и англоязычных интервентов, но вся жанровая артиллерия вязнет тут в левом популизме, от которого авторов не спасают ни синефильские ужимки и отсылки к киноклассике, ни их самоирония и юмор. Второй фильм в рядовой реалистической манере повествует о жизни хороших и плохих парней из небезопасных парижских пригородов. Иначе как желанием поддержать новые имена – все авторы пока еще не принадлежат к каннской номенклатуре – такое решение жюри не объяснить.

Зато с наградами за лучшие роли они не ошиблись. Приз за мужскую роль совершенно заслуженно получил Антонио Бандерас, который без всякого актерства, а лишь одним взглядом, одним своим присутствием удивительно мягко и тонко воплотил на экране альтер эго Педро Альмодовара в его отчасти автобиографичном фильме «Боль и слава». Лучшей актрисой признали англичанку Эмили Бичем за роль в «Малыше Джо» Джессики Хауснер, где она отчужденно и минималистично сыграла биолога, которая впадает в параноидальную зависимость от выращенного ею «цветка счастья» – то ли безвредного, то ли зомбирующего окружающих.

Наконец, жюри предсказуемо отметило картину «Должно быть, это рай» Элии Сулеймана – главного палестинского режиссера наших дней. В серии скетчей в духе Жака Тати и с самим собой в главной роли он невозмутимо обозревает абсурдную современность, в которой не только Палестина, но и любая другая родина оказывается безвозвратно утраченной. Этот фильм был бы совсем хорош и по-настоящему остроумен, если бы позиция жертвы, которую предъявляет герой-режиссер, не сочеталась у него с некоторым самодовольством и снисходительным отношением к миру – каким бы глупым и бессмысленным ни был последний.

Канны