Гайя Репосси: «Я создаю украшения, которые идеально созвучны с днем сегодняшним»

Заняв в 2007 г. пост креативного директора Repossi, уроженка Турина и жительница Франции, художник по призванию и археолог по образованию Гайя Репосси выбрала стилем своих украшений лаконичный минимализм, в котором можно увидеть и отголоски архитектурных конструкций, и мотивы этнических украшений. Ее творения стали столь популярны, что уже продаются по всему миру. Не так давно корнер Repossi появился и в столичном ЦУМе.

Гайя Репосси. Все в нашей семье чувствительны к эстетике, к дизайну, к творчеству, но не все мои предки были ювелирами. Мой прадед владел ателье по производству ювелирных изделий недалеко от Турина, а вот мой дед был художником-модернистом в период ар-деко и трудился на поприще индустриального дизайна. У него был талант рисовальщика, и уже после войны он стал заниматься дизайном ювелирных украшений, используя возможности ателье моего прадеда. Мой отец Альберто Репосси тоже художник, и все мое детство он проводил в студии, привечал там меня и мечтал, что я наконец стану известным художником. Но при этом и отец в какой-то момент влюбился в роскошь драгоценных камней и стал создавать украшения уровня high-jewellery. Именно он, уже под нашим семейным именем Repossi, открыл магазины в Монте-Карло, а позже и в Париже. Постепенно и я, шаг за шагом, стала интересоваться семейным бизнесом больше, чем живописью.

Г.Р. Это случилось очень рано. Мой отец был плодовитым и часто работал дома даже по выходным и по ночам. Мы тогда жили в очень безопасном месте на Лазурном Берегу, поэтому отец спокойно приносил домой драгоценные камни из ателье – чего я никогда не делаю в Париже. Как-то я засунула свой нос в сейф, увидела там все это великолепие разом и подумала: так вот чем занимается мой отец!

Г.Р. Отучившись в школе Beaux Arts de Paris на Лазурном Берегу, я решила получить более широкое образование, но при этом хотела совмещать его с работой в ювелирной фирме отца. В итоге отправилась в парижскую Сорбонну – изучала там археологию, которая совмещала в себе все, что я люблю: антропологию, социальную антропологию, философские концепции, взаимовлияния между цивилизациями. Последние меня очень интересовали, ведь древние цивилизации и ювелирные украшения – это огромное взаимосвязанное поле!

Эту учебу я уже могла совмещать с работой в Repossi – начала ежедневно заходить в наш офис неподалеку от Сорбонны. Сначала что-то робко стала комментировать, и команде моего отца это показалось интересным. Затем они сами стали спрашивать моих советов, ведь я привносила идеи из мира моды и искусства. На первых порах мне поручили отвечать за имидж бренда. Но по окончании учебы я взялась за то, что считала нужным сделать.

Г.Р. Я начала восемь лет назад с коллекции длинных колец на всю фалангу пальца Berbere – нескольких колечек, объединенных в одно. Я первой сделала подобное кольцо, и успех был моментальный. Мой отец, к слову, дал мне полную свободу и был счастлив, что я хочу заниматься ювелирным делом. Мама, куда более консервативная, сомневалась и нервничала больше, кстати. Говорила, что у нас клиенты иного возраста, кто будет носить украшения в стиле панк?! Папа ей напоминал, что в свое время украшения моего деда, да и его собственные, когда оба начинали, отражали дух времени и только сегодня стали классикой.

Г.Р. В общем, так и есть. Но скорее они сдержанные и нарочито простые. Мои украшения следуют линиям тела – надевая их, ты словно бы выпускаешь его на свободу. Они подчеркивают достоинства женщины, акцентируют длинные пальцы, линии шеи и ушей, в них вы чувствуете себя очень женственной.

Я выросла в интеллектуальной среде, и мои учителя, особенно французские, говорили мне, что, будучи художником, я обязана разрушать какие-то правила и табу. Я сделала это на ювелирном поприще – мне хотелось показать современную, умную, тонкую женщину, которая не тратит много времени, чтобы наряжаться или приобретать новые наряды, она скорее умеет выразить свою индивидуальность лаконичными средствами. В идеале я создаю украшения для таких женщин с воображением и четким представлением о завтрашнем дне.

Г.Р. Мода и стиль за последние десятилетия совершили куда более значительную эволюцию, чем ювелирные украшения. Именно мода и стиль сегодня создают новый язык, которому мы все постепенно начнем следовать, а я делаю украшения, которые идеально созвучны с этим новым языком. Но, несмотря на всю современность, наши украшения создаются традиционно – никакой индустриализации или огромных объемов производства. Мне неинтересно делать массовые коммерческие объекты, все мои вещи должны быть изготовлены безукоризненно. Начинаем мы по старинке – с модели из воска, вручную, никаких машин, никакого лазера. Но при этом постоянно экспериментируем с существующими ювелирными техниками – а глава моего ювелирного ателье мистер Кози с каждой новой придуманной мною коллекцией изобретает новый технический прием ее реализации. Так, например, для серег Berbere в одном из французских ателье был разработан специальный механизм, благодаря которому они держатся на мочке уха.

Г.Р. Да, верно, это наше семейное ателье, до отца там работал дед, только мастера сменяют друг друга, хотя глава ателье – дама, которая работает там уже полвека! Но мы сотрудничаем и с французскими ювелирами, специализирующимися на техниках, которые уже невозможно найти в Италии.

Мой офис и креативная студия находятся в Париже, здесь я рисую эскизы, затем мы делаем более точный технический рисунок и разрабатываем прототип украшения. Далее дизайнеры могут перевести его в формат 3D в компьютере, особенно если потом изделие будет реализовано архисложно, после чего уже отправляем прототип в ателье. Я приезжаю туда, когда найдено техническое решение, мы его совершенствуем и потом, когда готов первый образец украшения, смотрим, что в нем не так, что еще можно улучшить. Процесс может занять, если повезет, три месяца, а обычно полгода или даже год.

Г.Р. Именно отец подталкивал меня к использованию не только форм из золота, но и бриллиантов. Убеждал, что без них украшение смотрится не столь вы­игрышно и что все девушки любят бриллианты. И был весьма доволен, когда серьга Berbere стала бестселлером, таким, что мы даже не ожидали.

Г.Р. Потихоньку интегрируем цвет в коллекции. Но если честно, я люблю материалы, которые сочетаются с тональностью кожи, особенно розовое золото и те же бесцветные бриллианты. Поэтому даже рубины использую в сочетании с розовым золотом, а не с желтым, и сознательно иду на то, что розовое золото «забирает» у рубина его цвет. Но цветные бриллианты с их нюансами желтого и розового мне в последнее время все интереснее.

Г.Р. Возможно, да. Мне нравится нарушать баланс в том, как было принято представлять украшения с бриллиантами, мне нравится смещать их центральную роль. И этот новый язык действительно стал трендом в ювелирной индустрии. По сути, я следую заветам своих учителей из мира искусства и нарушаю правила.