Алексей Учитель: «За копейки и с «холодным носом» не сделать яркое жанровое кино»

Без фильмов режиссера, сценариста и продюсера Алексея Учителя трудно представить себе историю отечественного кино. В своих картинах Учитель соединяет документальную подлинность с поэтическим образным решением, не боится экспериментов, работает в самых разных жанрах. Нередко героями его кинокартин становятся избранные легендарные персонажи – Иван Бунин, Матильда Кшесинская, Виктор Цой и др.

21 марта на экраны выходит красочная киносказка «Летучий корабль», продюсером которой стал Алексей Учитель, а режиссером – его сын Илья. Музыкальная феерия по мотивам знаменитого мультфильма. Пряничная, праздничная, красочная. Про мечту и подвиг любви. Мир сказки здесь создан неукротимой фантазией художников Сергея Февралева, Тимура Шагиахмедова и Надежды Васильевой, соединивших в единое пространство традиции дымковской, городецкой игрушки, карамельное кружево изразца.

В интервью «Ведомостям» Учитель размышляет о том, почему в последнее время стало так много кинокартин на основе советских мультхитов, зачем поддерживать дебютантов, а также рассказывает, почему его фильм о Шостаковиче не будет классическим байопиком.

«Мы стремились быть деликатными и максимально бережными»

– Такие фильмы, как «Летучий корабль», «Бременские музыканты» или «Простоквашино», любимы разными поколениями. Конечно, смотрели и пересматривали его дома, помним песни, подпевали героям. И все же прежде всего это выбор Ильи. Когда мы начали думать о фильме, мы едва ли не первые тогда стартовали в этой области (киноленты, основанные на советских анимационных хитах. – «Ведомости»). Фонд кино объявил конкурс «Золотая коллекция сказок». Выиграть могли всего два проекта. Я особых иллюзий не питал, потому что там были такие тяжеловесы, как Сергей Сельянов, прочие мейджоры. Но возник неожиданный ход, я позвонил Полине Гагариной, которую мы намеревались привлечь к работе. Говорю: «Полина, у нас будет питчинг, без вас ничего не получится. Петь не надо». Она пришла. Думаю, в дежурную защиту проектов это внесло свежую струю. И по смыслу, и по настроению презентация получилась нескучной. И наш проект прошел.

– Больше трех лет. Еще не было ни «Чебурашки», ни новых «Бременских музыкантов». Ну а дальше долгая и трудная работа над сценарием, к которой мы подошли очень тщательно, тем более что ответственность перед культовым мультфильмом и его создателями колоссальная. К тому же фильм очень дорогой. Мы понимали, что на деньги, которые нам дают, зрелищный сказочный блокбастер не снять. Сбор средств, привлечение партнеров – все это заняло много месяцев. Потом ковид начался, и он подкосил производство. Вот почему так долго получилось.

– Три с половиной, да. Мы решили делать кино по сегодняшним и российским, и мировым стандартам, чтобы и графика, и декорации, и актеры – все было бы достойного уровня. Не позволяли себе халтурить. Кроме того, нам удалось собрать уникальную команду, в которой помимо прославленных кинематографистов немало молодых талантов – сценарист Константин Челидзе, оператор-постановщик Морад Абдель-Фаттах и др. В актерском ансамбле соблюден тот же баланс – Ивана и Забаву сыграли замечательные молодые артисты Александр Метелкин и Ксения Трейстер, а роли второго плана блестяще воплощены такими признанными знаменитостями, как Леонид Ярмольник, Федор Добронравов, Сергей Гармаш и др.

– Да, я бы согласился: музыкальный фильм, сказка, фэнтези. Вообще, наш зритель не очень любит мюзикл. А песни в сказке существуют органично.

– Во-первых, выбирали хорошие песни. Во-вторых, чтобы драматургически соответствовали истории, двигали ее. Дело же не в том, чтобы сыграть известные хиты на новый лад. Важно вписать музыку в контекст фильма, сохранив ее эмоциональную глубину.

– В том числе. Многие ведь ждут старого звучания. Особенно те, кто помнят и любят мультфильм. Мы стремились быть деликатными и максимально бережными к легендарным хитам Максима Дунаевского на слова Юрия Энтина, чтобы слух зрителя не резануло совсем иное, новомодное звучание. И вместе с тем нам было важно вдохнуть в старые песни вторую жизнь, предложить свое прочтение общеизвестных песен, чтобы молодежь не говорила, что это старперское исполнение. Пытались нащупать какой-то синтез.

– Дело в том, что мультфильм идет 18 минут, а наша картина – 1 час 40 минут. Продержаться на коллизиях, построенных в анимационной короткометражке, невозможно. Необходимо было не просто расширить сценарий, расписать какие-то шутки, ситуационные повороты, гэги. Нужно было думать над новыми персонажами, сюжетом, конфликтом. Поэтому среди прочего возникла и леди Джейн, которая, как мне кажется, дает еще и фантазийную основу истории. Причем за пределами самой сказки.

– Нет, мне кажется, это скорее про современную анимацию и ее тренды. Смотрите, Иван и Забава, Царь и Полкан – это традиционные герои. Нужен был персонаж за горизонтом легендарной сказки. Вот и появилась леди Джейн, к тому же ведьма, да еще с такой интересной биографией, окутанной тайной. Во всяком случае, мне кажется, ее история внутри нашей картины делает сюжет еще более увлекательным.

«Еще два-три года точно все эти волшебные истории будут востребованны»

– Я думаю, потому что это довольно легкий по восприятию жанр, объединяющий разные аудитории и поколения. Плюс технологии действительно мощно шагнули вперед, так что даже известные сюжеты подаются в зрелищной, современной форме, поэтому не грех их посмотреть в ином варианте. И пока, видите, сколько ни выходило, практически никто не проваливался. Наоборот, идет серьезная борьба за «солнечные» места в прокате. Новый год в этом смысле считается самым привлекательным. Вопрос – сколько это продлится.

– Думаю, что еще два-три года точно все эти волшебные истории будут востребованны. А дальше придется искать новые сюжеты и темы. Но, «Молодая Яга», которая у нас сейчас в работе, это – не пересказ общеизвестного, а оригинальный сценарий. Вот подобного сегодня не хватает. Все выбирают простой метод.

– Разумеется, сочинять оригинальные истории сложнее, это долго и мучительно. В основном, все, что мы видим на экране – среди ближайших и не столь отдаленных премьер, – уже апробированные, известные сюжеты и персонажи. Тем не менее это все работает, притягивает сегодняшнего зрителя. При этом понятно, что в какой-то момент возникнет необходимость обновлять «репертуар».

– Мне трудно на этот вопрос ответить, я все-таки режиссер, который хочет снимать свое кино. Вне зависимости от трендов. То, что я затеваю, как правило, масштабные проекты. В том же Фонде кино члены экспертного совета совершенно справедливо меня спрашивают о нашем новом проекте «Шостакович»: «А кто-то это будет смотреть?» Я говорю: «Будут, конечно». Но это непросто доказывать. И я понимаю, что фильм при всей своей серьезности, правдивости, должен быть увлекательным. Тем более что сама биография нашего выдающегося композитора очень драматична, с потрясающими поворотами, встречами, событиями. Но как убедить в этом каналы, платформы, инвесторов? Хотя режиссер Эмир Кустурица на недавнем Культурном форуме в Санкт-Петербурге недоумевал, почему у нас все еще не снят фильм о Шостаковиче.

– Трудно собрать финансирование, только государственных средств недостаточно для полноценной работы. Тем не менее мы уже стартовали, идет активная подготовка, продолжается кастинг. Для меня актерский состав – важнейшая основа картины и огромная проблема. Надо же не только собрать талантливых, известных, но создать единый ансамбль, в котором актеры не только дополняли бы друг друга, а естественно сосуществовали. Всегда мучаюсь с этим. Тем более что у нас будет Шостакович и молодой, и пожилой.

– Думаю, что мы решим использовать пластический грим. Если, конечно, он получится убедительным. Еще бьемся, мы в процессе поиска. Шостакович утвержден, но пока не буду называть имени актера.

Гения играть крайне сложно, тем более гонимого. И творил он в самое неподходящее для своего дарования время – в годы, когда творчество было очень регламентировано, а экспериментам не находилось места.

– Внутренний мир художника, композитора – всегда загадка. И уж тем более мир стремительно взлетевшего молодого гения, внезапно сотрясенный жесткой критикой и официальными постановлениями 1936 и 1948 гг. Это его сильно подкосило, он же до этого был восторженным человеком. Так что, скорее, это притча о гении. Как человек при нагнетающемся страхе конца 30-х, когда вокруг одного за другим арестовывали его близких людей, переживает все это изнутри и при этом пишет гениальную музыку. Вопреки всем компромиссам, на которые ему приходится идти.

– Очень люблю ее, она стала символом времени, с нее начинались новости. Я ее в одном документальном фильме использовал, там мальчик пел ее высоко, чисто. В общем, работа наша над фильмом «Шостакович» идет полным ходом. И сегодня, и завтра у меня очередные пробы. Часть актеров уже подобрана, причем как знаменитых, так и малоизвестных. Надеюсь, мы зрителя приятно удивим.

– В прошлом году мы подавали этот проект в Фонд кино, но экспертный совет он почему-то не прошел, так что пришлось несколько притормозить. Может, это и хорошо. Мы сейчас дорабатываем сценарий, там будет много графики, анимированных персонажей, это замысел с размахом. Поэтому его с наскока не возьмешь.

– Это надо спросить у Ильи, он режиссер проекта. Хотя мы с ним всегда актеров обсуждаем. Вот так коллегиально, к примеру, выбрали Ксению Трейстер на роль Забавы. Я увидел ее, еще третьекурсницей, в роли Наташи Ростовой в спектакле Римаса Туминаса «Война и мир» на сцене Вахтанговского театра. Для меня сразу стало очевидно, насколько она талантлива и органична. Сейчас она у меня и в картину о Шостаковиче пробуется.

«Идеи нужны всегда»

– Поначалу я, скорее, скептически был настроен. Мне казалось, что тяжело будет. Но неожиданно довольно быстро произошла перестройка и в самой индустрии, и в мозгах у зрителей. Если говорить о плюсах, то окреп, на мой взгляд, именно средний уровень фильмов. Ежегодно выходит 8–10 блокбастеров на сказочной, на фантастической основе. Я уж не говорю о востребованных комедиях. Но не только. Смотрите, никогда такого не было, чтобы, даже не в новогоднее время, такой сложноустроенный фильм, как «Мастер и Маргарита», сделал впечатляющую кассу.

– А еще радостно то, что есть зритель, который хочет все-таки смотреть и что-то серьезное. Но я думаю, что повлияла известность самого романа.

– Тут первостепенен вопрос качества, потому что порой и в сказочных историях я вижу убогую картинку. А ведь за копейки и с «холодным носом» не сделать яркое жанровое кино с выразительными декорациями и костюмами. Но в целом – да, зрители идут смотреть отечественное кино. Раньше сборы в 500 млн руб. для российского фильма считались большим достижением. Сейчас картин, которые собирают по 300–600 млн руб. стало больше. Есть и мощные блокбастеры со сборами по 2–3 млрд руб., но их пока не так много.

– Идеи нужны всегда. И они же всегда в дефиците. Какие-то тенденции устанавливают лидеры отечественного кинопроизводства. Сейчас их восемь. Они получают преференции при распределении господдержки. Но эти большие студии в основном не делают дебютного авторского кино. За исключением, может быть, студии Сергея Сельянова. Значит, это немного про другое, скорее про товар. Для развития кинорынка это необходимо, но недостаточно. Наша студия «Рок» пытается балансировать. Вместе с дебютами мы делаем примерно одну зрительскую картину в два года. Такую, которая может претендовать на приличные коммерческие сборы.

– «Стрельцов». Но он попал в ковидную эпоху, к сожалению.

– Думаю, что надо поднимать и на разных уровнях обсуждать эту проблему. Государство нам очень помогает с дебютными проектами, финансирует их. Мы их запускаем, снимаем. Но дальше что? А дальше тупик, потому что прокатчик такие фильмы, как «Ниша», брать не хочет. Но это классное необычное кино, получающее призы, поддержанное критикой.

– Платформу с трудом можно уговорить. Деньги они вряд ли заплатят, хотя бы взяли на процент, но это практически ничего. Повезет, если проект создается вместе с платформой, но они забирают все права. Так было, например, с «Китобоем» Филиппа Юрьева, получившим главный приз одной из программ Венецианского кинофестиваля. Мне кажется, здесь необходима господдержка. Раньше, как помнится, Министерство культуры на прокат дебютов давало небольшие средства, а сейчас и этого нет.

– Но это и немалые вложения. Прокатчик-то формально возьмет картину, но чтобы выпустить ее более или менее широко, чтобы зритель хотя бы о ней узнал, надо минимум 20–30 млн руб. А зачем прокатчику рисковать?

– У нас практически нет кинотеатров, специализирующихся на показах авторского кино.

– Это большой разговор. И вопрос этот, действительно, давно назрел. Я когда-то предлагал поддержать идею университетского проката, существующего во многих странах. У нас же столько университетов, больших институтов по всей стране. Показывать там кино молодых авторов с дешевыми билетами. Я говорил об этом, но одного моего голоса точно недостаточно. Необходима мощная индустриальная поддержка. Тогда нас услышат. Есть же у нас «Пушкинская карта» – программа популяризации разнообразных культурных событий среди молодежи. Можно придумать что-то аналогичное.

«Запуск дебюта – это всегда риск»

– «Рок» занимается прежде всего полнометражными дебютами. Это наше генеральное направление. Признаюсь, во вред экономике. Нередко вся студия стоит на ушах, потому что дебюты – это малые деньги, на которые сложно снять полноценное кино. К тому же, как я уже говорил, в таких случаях телеканалы и платформы тяжело идут на контакт. Поэтому запуск дебюта – всегда риск, всегда крайне сложно. И при всем этом интересно, во всяком случае мне. Кроме того, в моей мастерской во ВГИКе столько интересных молодых ребят. Поэтому снимали и снимаем. И тут точно есть чем гордиться, ведь рождается очень интересное кино. Увы, сейчас отрезана история с международными кинофестивалями, на которые, как правило, попадали наши лучшие картины молодых авторов. Но все равно работы многих из них и сегодня оказываются заметными.

– Да, и на подходе еще два дебюта. Сейчас выпускаем фильм «На этой земле» Ренаты Джало о русских Икарах, которые стремились покорить небо задолго до того, как это стало возможным. Они мастерили тяжелые нелепые крылья и раз за разом пытались взлететь. Падали, но попыток не прекращали.

– И новая работа совершенно необычная. По стилистике, по подходу, по материалу. Да и сценарий, когда мы его читали, изумил нас. Рената – автор со своей позицией, своим художническим мировоззрением.

Еще одну картину снимает Станислав Светлов. У него был талантливый дебют, история взросления «Ада», которую он сделал на вгиковской студии. А новая картина снимается по сценарию «Волонтер» Александра Рогожкина. Этот текст долго лежал у нас на студии, а потом решили перенести действие в наши дни. Теперь фильм называется в духе Рогожкина – «Особенности национальной больницы». Мне кажется, получается интересное кино, причем зрительское. Есть еще два дебюта, но они пока в начале пути.

– Илья уже далеко не начинающий, у него три картины за плечами. Уже сложившийся режиссер.

– Во вгиковской мастерской я всегда говорю студентам, что не дай Бог кто-то будет повторять нечто, похожее на мои картины. Наоборот, мы ищем оригинальные сюжеты, уникальные идеи, интересные сценарии. Сейчас у меня третий курс. Как только они пришли, я сказал, что я не мастер, а продюсер. Это значит, что мы снимаем кино и ничем другим не занимаемся. Они каждые полгода делают свои работы, я помогаю, продюсирую, приучаю к тому, что будет твориться на студии.

– Я называю это практической режиссурой. И этот живой процесс дает, как мне кажется, очень неплохие результаты. Признаюсь, изначально я очень не хотел идти преподавать, потому что я сам действующий режиссер, у меня студия, фестиваль, дел невпроворот. Поэтому сразу понимал, что у меня не будет лекций. Когда снимается каждые полгода по 25 фильмов, потом их смотрят и обсуждают, времени на лекции уже не найти. И как это ни парадоксально, я сам увлекаюсь этим взаимообогащающим сотрудничеством, хотя это труд колоссальный. И заметьте, каждые пять лет приходят совершенно другие люди.

– Если предыдущие студенты были более скромные, молчаливые, то следующие, напротив, сверхэмоциональные, разговорчивые, третьи – меланхолики и т. д. Я чувствую благодаря им, что происходит в эмоциональной сфере новых поколений. Чем они живут, что их волнует, трогает. Звучит банально, но для меня это очень важно.

Первый год для меня – это не просто знакомство, а постижение незнакомого мира. Когда не понимаешь, как с ними общаться. Но постепенно начинает уменьшаться огромная дистанция. Еще на самом первом наборе пришла счастливая идея, как нам всем друг с другом познакомиться. Первый фильм они снимают друг о друге, не важно, игровые или документальные работы. Они не выбирают, просто тянут жребий. Дальше все интересно: складываются дружбы и творческие союзы, возникают конфликты. Потом мы смотрим и словно открываем друг друга заново, потому что фильмы выходят довольно откровенные.

– Мне в этом смысле легче, чем другим продюсерам. Ведь у нас с Антоном долгая история отношений. Во время учебы он сделал у нас девять маленьких фильмов – игровых и документальных, поэтому я понимаю его замысел, в каком направлении он движется. Вместе с нашей редакторской группой, мы очень внимательно работаем с автором в период подготовки сценария. Тут надо быть действительно очень строгим, потому что нельзя запускаться с сырым сценарием. Активно принимаю участие в кастинге, не потому что я опытней. Ведь молодые авторы очень мало ходят в театр. Да и в актерском существовании, не буду хвастаться, но кое-что понимаю. Зато на съемках я, как правило, не появляюсь. У режиссера – роль главного на съемочной площадке. Он должен сам пройти этот путь, пусть с ошибками, справляться с ежеминутно возникающими проблемами.