Не сослали и не расстреляли
Руководитель Росстата Владимир Соколин нарушил продекларированный Владимиром Путиным принцип решать спорные вопросы «без шума и пыли». Резкие слова об излишне оптимистичной оценке экономической ситуации правительством и недовольство переподчинением ведомства от главы правительства Министерству экономического развития можно объяснить личной обидой Соколина, вызванной скорой отставкой.
Его оппоненты считают, что проблема субординации для статистиков второстепенна. «Оттого что они (статистики. – «Ведомости») были при департаменте полиции Петербурга, тогдашнему руководителю службы хуже не было», – говорит вероятный преемник Соколина, его заместитель Александр Суринов. Бюрократический спор о подчинении статистиков скрывает важную проблему. От статуса Росстата во властной иерархии и фигуры его руководителя во многом зависит место статистики в системе принятия решений. Статистическое ведомство может быть и независимым научным центром, исследования которого служат фундаментом для принятия ключевых решений в экономике и социальной сфере, и бухгалтером, который показывает лишь выгодные данные и легко исправляет отчетность по требованию начальства.
Известно, что советские руководители стремились держать хозяйственную и демографическую статистику под контролем. Для них цифры, подтверждавшие правоту их политики, были правильными, а показывавшие их неудачи – неправильными. В декабре 1925 г. Сталин, недовольный данными Центрального статистического управления о социальном расслоении деревни, заявил: «Эти цифры хуже контрреволюции». Руководитель ЦСУ, статистик с мировым именем Павел Попов был снят с поста, и его заменил партийный функционер Владимир Оболенский, а в 1929 г. ЦСУ подчинили Госплану. Но и этого оказалось недостаточно. В 1932 г., когда статистики опубликовали данные, свидетельствующие о невыполнении планов пятилетки и снижении уровня потребления, ведомство подвергли чистке, а оставшимся работникам предписали «обеспечивать полную секретность разрабатываемых материалов». Наконец, многие статистики были репрессированы после переписи 1937 г., показавшей, что численность населения СССР (из-за голода 1932–1933 гг.) на 6,5 млн человек меньше объявленной Сталиным.
Не исключено, что отставка Соколина вызвана его нежеланием подкреплять оптимистические заявления руководителей государства исправленными цифрами, а также его стремлением провести перепись населения в 2010 г. В таком случае смягчение нравов высших эшелонов власти радует: Соколина не сослали и не расстреляли. Но удивляет сама попытка государства отложить перепись до 2013 г. и ограничить работу статистиков предоставлением текущих данных. Суринов заявил в сентябре: «Есть решение президента России <...> Объяснение переноса переписи одно – финансовый кризис». Такое обоснование не слишком убедительно: перепись может стоить от 11 млрд до 17 млрд руб. – не больше 0,2% бюджетных расходов 2010 г., сумма, сопоставимая с помощью Абхазии и Южной Осетии. Кроме того, перенос переписи на 2013 г. противоречит российскому закону «О всеобщей переписи населения», по которому она должна проводиться не реже раза в 10 лет.
Но главное не в этом. Отказываясь от переписи, власть лишает себя полной картины положения в стране, информации о доходах граждан, их занятости и трудовой мобильности, основанной на комплексном изучении домохозяйств. Развитые страны вообще рассматривают перепись населения не как расходную статью, а как инвестицию. Ограничение данных текущими статистическими сведениями означает, что государство не сможет достоверно прогнозировать будущие хозяйственные, демографические и социальные риски и заранее смягчить их негативные последствия. Наконец, подчиняя Росстат министерству, которое отвечает за положение дел в экономике и по бюрократической логике заинтересовано в лакировке действительности, государство рискует в будущем оказаться перед кривым зеркалом, скрывающим отрицательные тенденции в экономике и социальной сфере.