Попытки искусственно создать рабочие места в промышленности обречены на провал

Конкурентоспособность – это всего лишь модель, говорит Игорь Дюков, профессор Стокгольмской школы экономики в Санкт-Петербурге и эксперт Всемирного экономического форума (ВЭФ). Результаты, полученные с использованием этой модели, страдают субъективизмом (многие параметры качественные и оцениваются экспертами) и довольно сильно зависят от менталитета экспертов, говорит он. По методологии ВЭФ эксперты дают оценки только своим странам, утверждает Дюков. Но, например, россиянам свойственно свое болото ругать, а тем же финнам – приукрашивать, говорит он.

Число рабочих мест в промышленности развитых стран стабильно снижается с 1980 г., и это снижение продолжится до 2030 г. Попытка преодолеть эти тенденции к хорошим результатам едва ли приведет, утверждают исследователи McKinsey Global Institute (MGI) в докладе «Торговля мифами: устранение заблуждений о международной торговле, рабочих местах и конкурентоспособности». С 1990 по 2006 г. промышленность развитых стран потеряла значительную долю рабочих мест: США – 22%, развитые европейские страны – 20%, Япония – 26%.

Если в 1990 г. на промышленность в развитых странах приходилось примерно каждое пятое рабочее место, то в 2011 г. – лишь 12%, пишут исследователи. Если производительность труда в развитых странах будет расти теми же темпами, что и за два прошедших десятилетия, то к 2030 г. в промышленности будет работать лишь каждый десятый занятый в этих странах.

Откуда потери

Споры о причинах потерь столь большого количества рабочих мест (только в США около 6 млн за 10 лет) не прекращаются ни на минуту. Но как показывает детальный анализ MGI, лишь 20% этих потерь обусловлены переводом рабочих мест за рубеж и международной торговлей, а оставшиеся 80% вызваны комбинацией двух факторов: ростом производительности труда в промышленности развитых стран (только в США на этот фактор приходится 3,7 млн из примерно 6 млн потерянных за прошедшее десятилетие рабочих мест) и низким спросом на продукцию промышленного производства из-за экономического кризиса (еще 0,4 млн).

Высшим приоритетом политиков в странах с высокими доходами населения должна стать конкурентоспособность. При этом показатели занятости в разных секторах экономики индикатором конкурентоспособности служить не могут, пишут авторы отчета.

Попытки прямого создания рабочих мест в промышленности без учета вопросов конкурентоспособности и производительности труда обречены в лучшем случае на провал, говорит Ян Мишке, старший исследователь MGI.

Вот только анализировать конкурентные преимущества вдоль цепочки создания стоимости политики лишь учатся. Гораздо чаще такой анализ проделывают крупные международные компании, а не страны, утверждает Мишке. Например, по его словам, компания Apple сознательно специализируется на НИОКР, промышленном дизайне, разработке ПО, продажах и постпродажном обслуживании, а собственно производство зачастую отдает на откуп другим участникам рынка (например, крупному сборщику электроники Foxconn).

Ориентироваться на показатели занятости можно лишь в краткосрочной перспективе, утверждает Сьюзан Рослет-Маккоули, научный сотрудник швейцарской школы бизнеса IMD. Они могут вводить в заблуждение. Например, если судить поверхностно, ситуация на американском рынке труда медленно улучшается. Но даже несмотря на высокий уровень безработицы, американские работодатели жалуются на сложности с привлечением квалифицированной рабочей силы. А значит, несмотря на улучшение показателей занятости, конкурентоспособность американской экономики может оказаться под вопросом, утверждает она.

Спорный результат

Он не знает системы измерений конкурентоспособности, которая давала бы однозначный, недвусмысленный результат, не вызывающий дискуссий и споров. Сейчас в мире используются широко две системы – ВЭФ и бизнес-школы IMD, но и они не лишены недостатков, утверждает он. Например, по системе ВЭФ Россия в 2010 г. занимала 63-е место из 139, а в 2011 г. уже 66-е из 142. Как всего за год страна может потерять три места в рейтинге, особенно если учитывать инерционность системы, спрашивает Дюков. А, например, в области образования всего за год оценка России изменилась едва ли не на 20%. Понятно же, что за год система российского образования так сильно измениться не могла, говорит Дюков.

Какого-то единого подхода к оценке перспектив различных секторов экономики пока нет. Политикам остается оперировать разными отчетами, сравнивать данные, опираться на здравый смысл, заключает Дюков.