«Исправление и наказание»: комедия нестрогого режима

Разгневался Господь на грешного олигарха Верхоланцева, да и уронил ему прямо на голову колокол с церковной колокольни. Наследники погибшего – бывшая жена (Татьяна Лютаева, известна по фильму «Виват, гардемарины!»), новая жена (Наталья Бардо, сериалы «Беспринципные», «Трудные подростки») и двое взрослых детей (Александра Макарская, сериал «Бедные люди», и кинодебютант Влад Прохоров) – узнают, что все семейные счета и имущество арестованы и они теперь нищие. Однако выясняется, что есть еще 50 млн швейцарских франков, которые Верхоланцев положил в банковскую ячейку для некоей Алены Неверовой (Анна Михалкова, фильм «Изображая жертву», сериалы «Обычная женщина», «Шторм»), своей дочери от самого первого и уже полузабытого брака. А та, святая простота, их не берет, потому что они нажиты неправедным трудом и ей такого не надо, она человек честный и светлый.

Именно такие люди работают, как всем известно, во ФСИН. Трудится там и Алена – замом по воспитательной работе в какой-то странной (как нам сообщают, «экспериментальной») колонии-поселении. Перевоспитывает осужденных по своей методике: при помощи доброты, детских сказок («Колобок») и советских фильмов («Три мушкетера»). Алчные наследники приезжают к новообретенной родственнице за деньгами и первым делом – так уж получилось – сжигают ей дом. Суд приговаривает их к отбыванию наказания в колонии, где работает Неверова. Теперь она займется их перевоспитанием – по своей, естественно, методике.

Как и самый кассовый в истории российского кинематографа фильм «Холоп», сериал режиссера Анны Пармас (фильмы «Елки последние», «Давай разведемся») построен на весьма востребованном в современной поп-культуре мотиве: мажоры в минорных обстоятельствах. Олигархическая семейка на нарах, чванливые буржуа в мехах разгуливают по лагерному двору. Избалованная дочка ноет, что не может запостить видео в Instagram (впрочем, а кто нынче может?), капризным голосом требует отдельную камеру и не хочет убирать лепехи за сельскохозяйственными животными.

Что ж, при желании и умении из этого можно было бы извлечь массу комических ситуаций, но, судя по первым двум сериям, авторы с такой задачей пока не справляются. Лучше всего смотрится сюжетная линия вынужденного соседства погорелицы Алены с заключенным Иваном (Тимофей Трибунцев, фильм «Остров», сериалы «Домашний арест», «Мертвые души»). Между ними даже возникает своеобразная химия, но не благодаря сценарию, а за счет актерских талантов Михалковой и Трибунцева. Когда их герои молчат и просто буравят друг друга глазами, выглядит очень даже ничего. Как только они открывают рты и начинают произносить написанные для них 13 сценаристами реплики, все моментально катится в тартарары. Умолкают – и снова все становится неплохо.

Отсылка к Достоевскому в названии сериала не случайна: в основе «Исправления и наказания» лежит заимствованная у русского классика идея нравственного перевоспитания грешника. Осуществляться оно должно через страдания и любовь, и Алена – прямолинейное, почти пародийное воплощение этого противоречивого принципа. Вертухай с добрыми глазами. Тюремщик, читающий зекам детские сказки и, когда они спят, заботливо подтыкающий им одеялки.

«Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной», – поет колонна усталых заключенных, маршируя по лагерному двору с нарисованной на нем извилистой желтой дорожкой. Доброта Алены подозрительно неотличима от изощренного садизма. Героиня в рамках своей методики постоянно изобретает все новые социальные эксперименты, а тех, кто не хочет в них участвовать, без зазрения совести шантажирует условно-досрочным. То решает попугать Верхоланцева-сына анальным изнасилованием, то сталкивает недостаточно перевоспитавшегося зека в яму с нечистотами. Однако 13 сценаристов вместе с режиссером Пармас, кажется, все-таки склонны настаивать, что их Алена – воплощенная доброта. Что ж, им, авторам, конечно, виднее.

«Исправление и наказание», видимо, рассчитан на аудиторию старшего возраста, поскольку все доброе здесь безальтернативно ассоциировано со всем советским, и сериал беззастенчиво эксплуатирует это расхожее представление. В те времена, как принято считать, были самые добрые фильмы, книжки, песни, и за кадром постоянно звучат мелодии из советских киносказок и эстрады, провоцируя у зрителя ностальгические эмоции.

То, что вся эта советская доброта разворачивается вообще-то в пенитенциарном учреждении, создает эффект злой иронии, который авторы по возможности стараются игнорировать. Ведь они снимают прежде всего трогательную историю о том, как плохие люди нравственно перерождаются и становятся хорошими. Однако прорывающийся все же местами сарказм, с которым авторы не могут совладать, свидетельствует, что сами они в эту историю ни капельки не верят.