Елена Шубина: «Вспомним опыт братьев Стругацких»

«Редакция Елены Шубиной» (РЕШ, импринт АСТ, которое, в свою очередь, входит в издательскую группу «Эксмо-АСТ») – прямой наследник легендарной «черной серии» издательства «Вагриус», где печатались Виктор Пелевин и Людмила Улицкая. Название редакции – редкий пример именного бренда в издательском мире – пришло «из народа». Точнее, из книжных магазинов: там первыми стали помечать в прайс-листах книги редактора Елены Шубиной, чтобы отделить от общего потока АСТ. Среди авторов РЕШ – Евгений Водолазкин, Павел Басинский, Алексей Сальников и другие крупнейшие писатели страны.

Накануне ярмарки Non/fiction, которая пройдет 6–9 апреля в «Гостином дворе», редактор и издатель Елена Шубина рассказала в интервью «Ведомостям» о том, как сегодня открывать новые имена, о расставаниях с авторами, буме психологической фантастики и закате «исторического фикшна», а также о том, как экранизация стимулирует продажи книги.

Попасть в target group

– Мы – импринт АСТ, соответственно, [у нас] единая экономическая база, единая система распространения, маркетинга, реализации. Выбор, что издавать, это уже моя прерогатива, но очень важно выстроить правильную стратегию в соотношении экономики книги: затраты, тираж, цена. Эффективный план продвижения. Бывает, нужно включать дар убеждения перед руководством [АСТ], особенно если речь идет о малоизвестных, новых авторах.

Каждая наша книга издается с надеждой, что она будет успешной и с точки зрения бизнеса. Мы стараемся, чтобы она не была «невидимкой», чтобы ее разглядела и полюбила – как принято сейчас говорить – target group. Для начала. Конечно, очень многое зависит от бренд-менеджера, наша Татьяна Стоянова – крутой специалист, очень известный в книжном мире человек.

РЕШ часто ассоциируют исключительно с современной русской прозой, но на самом деле у нас полноценное и очень разнообразное издательство. Мы издаем и биографии, и мемуары, и дневники, и эссеистику. Советскую классику (серия «Предметы культа»). Есть серия «Чужестранцы» про русское зарубежье. Иногда мы даже залезаем на поле зарубежной прозы – но мне важно, чтобы там обязательно был какой-то «русский след».

– Иногда мы спорим по поводу прозы молодых авторов. У меня молодые сотрудники, которых я могу смело назвать своими учениками. Кто-то пришел в редакцию сразу по окончании института, кто-то еще раньше, будучи студентами. Теперь они вполне состоявшиеся и известные профессионалы. От них приходят идеи, что-то я прошу прочитать, если «не въезжаю». Я прислушиваюсь к их мнению. Молодые острее воспринимают, чувствуют прозу молодых, им ближе возрастная рефлексия. Так было всегда. Вспомним историю литературы: старую «Юность», резонанс повести Аксенова «Звездный билет» или [его романа] «Пора, мой друг, пора»...

Сейчас появились очень интересные имена прозаиков 25–30 лет. Вера Богданова, Ася Володина, Катерина Кожевина, Тимур Валитов, Михаил Турбин, Женя Некрасова.

– Конечно, бывает.

– Открывать новые имена – это нормальная профессиональная работа издательства. Каждодневная и ежечасная. И не могу сказать, что ее стало выполнять сложнее. Ведь появилось много институций, которые помогают. Со многими мы дружим: это Creative Writing School Майи Кучерской и другие школы, премия «Лицей», а до этого – премия «Дебют» Ольги Славниковой. Институции подсказывают, на что обратить внимание, и мы этими подсказками пользуемся.

А что касается журналов, то я сама когда-то была «толстожурнальным» человеком и с большим уважением отношусь к своим коллегам (Елена Шубина работала в отделе прозы журнала «Дружба народов» в начале 1990-х гг. – «Ведомости»). Если автор хочет сначала опубликовать свою вещь в журнале, я не возражаю, если это совпадает с нашими планами.

– Чтобы принять решение об издании – конечно. «Самотек» (т. е. присланные в редакцию рукописи «с улицы». – «Ведомости») – редко. Только если мне уже что-то порекомендовали сотрудники, или литагенты, или друзья-писатели.

– Вся наша редакция сейчас – четыре редактора. Я – пятый. И еще младший редактор-помощник и бренд-менеджер. Многие рукописи я веду сама.

– У нас все-таки очень тщательный отбор. Мы стараемся планировать свою работу так, чтобы все успевать без авралов. К счастью, нет такой установки [от руководства АСТ], что хоть умри, но издай столько-то рукописей в год (в 2022 г. РЕШ выпустила 87 книг. – «Ведомости»). Кроме того, есть литературные редакторы на договоре, которые очень помогают. Ведь штатные редакторы – те самые четверо – еще и редакторы-менеджеры.

«Абсолютно завораживающий текст»

– Я просто влюбилась в его первую книгу «Соловьев и Ларионов» (вышла в 2009 г. в издательстве НЛО. – «Ведомости»), и мне дали понять, что Водолазкин ищет со мной разговора. Мы встретились, и я спросила: «Пишете что-то сейчас?» И он пересказал мне сюжет «Лавра». Я, честно говоря, немного испугалась. Признанный специалист по древнерусской литературе пишет роман-житие (именно так я это восприняла) про средневекового целителя. И каков же будет язык? Но отступать уже было некуда. (Смеется.) И где-то только через год Евгений Германович присылает роман. Стала читать, увлеклась невероятно. Абсолютно завораживающий текст. Но... для кого? Для меня! Для друзей-филологов! Ок, решила, пусть будет первый тираж 2000, а там посмотрим.

А дальше случилось невероятное. Оказывается, мы недооцениваем нашего читателя. Он полюбил эту книгу почти сразу (вышла в 2012 г. – «Ведомости»). Мы стали с ней работать, проводить презентации, встречи – а надо сказать, Евгений Водолазкин обладает просто магнетической притягательностью на живых встречах с читателями. Мы довольно быстро запустили новый тираж, потом пошли премии – «Ясная Поляна», «Большая книга», новые допечатки. Я очень люблю «Лавра». Его автор удивительный, конечно, сочинитель. В следующих романах – «Авиатор», «Брисбен», «Оправдание острова» – он стал менять стили, жанры. Редкое качество для романиста.

Я каждый раз в ожидании нового текста спрашиваю: «Женя, очередной сюрприз когда ждать?» Сейчас ждем новую пьесу.

– Из тех, кто первым приходит в голову, – Гузель Яхина, Павел Басинский, Марина Степнова. Из последних примеров – Вера Богданова, Ася Володина. Роман Володиной «Протагонист» вышел год назад, а сейчас будет уже четвертая допечатка. В сумме тираж уже 12 000 – это редкий случай для молодых авторов (стартовый тираж был 2500 экземпляров. – «Ведомости»).

– Любой издатель не любит расставаться с авторами. Но иногда приходится. Я люблю приводить в пример Макса Перкинса, американского издателя, который вырастил Томаса Вулфа, Скотта Фицджеральда, Эрнеста Хемингуэя, – про него еще сняли потрясающий фильм «Гений». И там отлично показано, насколько напряженными могут быть отношения между издателем и автором. С ссорами, расставаниями, примирениями. Это живое дело, и к этому нужно относиться философски.

– К Алексею Иванову я отношусь с большим пиететом и уважением. Я была инициатором того, чтобы он получил Платоновскую премию несколько лет назад. Про эту награду мало пишут в столичной прессе, потому что ее вручают в Воронеже на Платоновском фестивале, но это значимая и очень престижная премия в области искусства. И как раз писателей там редко награждают (среди лауреатов премии – Александр Сокуров, Лев Додин, Михаил Плетнев, Анатолий Васильев и другие деятели культуры. – «Ведомости»). Увы, этот фестиваль уже в прошлом.

С книгами Иванова мы много и плодотворно работали, существенно подняли тиражи. По моим ощущениям, это такая психологическая установка писателя и его продюсера Юлии Зайцевой – менять издательство раз в 8–9 лет, чтобы держать себя в тонусе. Морально была готова к его уходу. Хотя, конечно, огорчена. Захар Прилепин теперь издается в другой редакции ACT (Neoclassic). И это было мое личное решение.

«Серьезная» проза не значит «скучная»

– У нас много серий, около 30, и они возникают в рабочем, так сказать, порядке. Серию «Другая реальность» мы начали еще в 2019 г., но тогда вышло всего два романа: «Ночь» белорусского писателя Виктора Мартыновича и «Желание исчезнуть» Константина Куприянова, победителя премии «Лицей». А потом вдруг пошла... не лавина, конечно, но какое-то количество текстов. Сейчас мы выпустили 10 книг «Другой реальности» и дальше без особых усилий будем ее развивать. В портфеле есть несколько блестящих рукописей подобного жанра.

Вот еще недавно мы фиксировали тренд historical fiction – романа на историческом материале, который в строгом смысле историческим не был и проговаривал то, что не было проговорено ранее в историографии или публицистике. В основном эти книги рассказывали про 1920–1930-е гг. – Соловки, раскулачивание и т. д. Теперь налицо другой тренд – фантастика. Но не «классическая» – не та, которую пишет, например, Сергей Лукьяненко. Скорее психологическая проза в рамках «другой реальности».

– Объяснений феномену может быть много. Кому-то из авторов изначально (а кому-то и вдруг стало) тесно в рамках «реализма» – и жанр фэнтези наиболее органичен для их индивидуальности. Помимо прочего, это еще и короткий путь к читателю. У фантастики много поклонников, некоторые читают ее всю жизнь, с трудом переключаясь на что-то другое, – я лично знаю таких людей.

Я очень жду, когда появится какой-нибудь интересный литературный критик, который обобщил бы опыт Юлии Идлис, Татьяны Замировской, Ильи Техликиди, Аллы Горбуновой (ее новый роман мы сейчас готовим к изданию в «Другой реальности») и объяснил, что сие значит. Может быть, и эскапизм. Но мне кажется – наоборот, попытка таким языком высказать что-то актуальное. Вспомним опыт братьев Стругацких.

– С ней тоже все просто. Я восхищаюсь Шамилем Идиатуллиным – это прекрасный писатель, он работает почти параллельно в разных жанрах и направлениях. Поэтому, чтобы не дезориентировать читателя, который ассоциирует автора или с фантастикой (два романа Идиатуллина вышли в «Другой реальности»), или с серьезной психологической прозой («Бывшая Ленина», «Город Брежнев»), мы его триллер «До февраля» выпустили в отдельной серии. Будем ли мы серию продолжать? Сейчас у меня на примете две рукописи, по которым я не определилась окончательно, так что, в принципе, все возможно.

И по поводу жанровой литературы вообще. Как раз Идиатуллин, как и многие другие наши авторы, успешно доказывает, что «серьезная» проза не значит «скучная». И наоборот, грань между «серьезным» романом, жанровым романом («драмсериалом» на бумаге) порой бывает не столь отчетлива, если текст пишется такими писателями, как Шамиль Идиатуллин, или Яна Вагнер, или Вера Богданова.

– Я думаю, что это все-таки уходящая тенденция. Какие-то книги, конечно, еще издаются, приходят новые рукописи. Недавно, не у нас, выходил роман «Вечная мерзлота» Виктора Ремизова о позднесталинских временах и имел большой успех. Мы полгода назад издали роман «Тот город» Ольги Кромер (номинирован на премию «Ясная Поляна»). Но в целом, мне кажется, пик прошел. Уже написаны настолько крупные произведения («Каменный мост» Александра Терехова, «Зимняя дорога» Леонида Юзефовича, «Мысленный волк» Алексея Варламова и т. д.), что все остальное поневоле оказывается в фарватере этих книг.

«Работать в новой реальности»

– У нас есть прямые контакты с кинокомпаниями. Сейчас у многих писателей есть литературный агент, который берет на себя и отношения с кино. Например, успешно работает агентство «Банке, Гумен и Смирнова». Мы часто получаем от них рукопись, и там бывает прямо указано, что этим романом заинтересовалась такая-то студия. Недавний пример – свежая книга дебютанта Даниэля Бергера «О нечисти и не только», которая уже продается с пометкой «Снимается сериал».

Я так понимаю, кинопродюсеры чувствуют нехватку хороших историй, поэтому и «пошли в народ», т. е. к издателям. Но кино – дело сложное и дорогое, далеко не всегда книга, на которую положил глаз режиссер, превращается в фильм. Я знаю, что Владимир Хотиненко очень хотел экранизировать «Мысленного волка» Алексея Варламова, но не получилось найти деньги. Андрей Эшпай почти завершил съемки фильма по книге Владислава Отрошенко «Приложение к фотоальбому», там играют прекрасные актеры Иван Добронравов, Максим Суханов, Ксения Раппопорт, но в итоге возникла масса сложностей. И таких примеров много.

Если фильм или сериал все-таки выходит, мы в дополнение к «родной» выпускаем книгу в кинообложке. Иногда это реально привлекает новое внимание к книге, подстегивает продажи – так было с «Каменным мостом» Александра Терехова, с «Петровыми в гриппе» Алексея Сальникова...

Один из самых удачных примеров – «Вонгозеро» Яны Вагнер. До сериала «Эпидемия» у романа тираж был 4000 экземпляров. Не в РЕШ. У нас книга вышла почти одновременно с сериалом [осенью 2019 г.] и разошлась тиражом в 46 000 (из них в кинообложке – 5000). Можно еще вспомнить и книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» Карины Добротворской. Тираж до фильма (вышел в 2020 г. – «Ведомости».) – 18 000 экз. После – 26 000 (из них 15 000 в кинообложке).

А иногда фильм никак не влияет на интерес читателей. Закономерность очень простая – экранизация «не пошла», не стала популярной.

– Проблемы с продвижением на зарубежный рынок действительно есть. Я б сказала – не устаревшая, а достаточно герметичная. Причем это не касается русской классики, которую до сих пор переводят и переводят – хотя существуют и старые переводы. Интересно то, что новый перевод вызывает и новую волну интереса. Так получилось с романами «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Жизнь и судьба» Василия Гроссмана.

А вообще представление о русской литературе там – в одно слово – «толстойдостоевскийчехов». Литагенты сегодня много делают для изменения ситуации, и успехи на этом поприще есть. Довольно активно переводятся Водолазкин, Яхина, Улицкая, Сорокин, Пелевин, Степнова…

– Да, какие-то связи обрываются, и я искренне сочувствую западным славистам и переводчикам. Вся их жизнь построена вокруг пропаганды русской литературы – им сейчас тяжело и обидно. Но я уверена, что все это временно.

Я лично с «отменой» не сталкивалась – у меня все-таки очень небольшой процент изданий с зарубежными правами. Те издательства, которые специализируются на переводной литературе, насколько я знаю, действительно столкнулись с проблемами. Кажется, самая громкая ситуация – с отказом от сотрудничества Стивена Кинга и Джоан Роулинг.

– Писателям придется вспоминать старый добрый эзопов язык, литературные аллюзии и проч. Самым модным писателем станет Салтыков-Щедрин. Издателям важно работать в этой новой реальности и не опускать руки. Лично меня очень поддерживает домашний книжный шкаф. Со мной рядом и «Письма» Томаса Манна, и «Прочерк» Лидии Чуковской... Плашка иноагента на книге, я очень надеюсь, в будущем станет просто знаком времени, а такие книги – библиографической редкостью.

– Я очень люблю издательство «Синдбад» – у них очень оригинальный выбор. Из недавних – «Дневник обезьянки» Джейн Биркин, «Английский дом» Люси Уорсли, «Голландский дом» Энн Пэтчетт. Скоро очередная ярмарка Non/fiction – я обязательно подойду к их стенду поздороваться и что-нибудь выберу. Но вообще, честно говоря, у меня почти нет времени читать что-то вне работы – то же самое вам скажет любой издатель.

– Кроме тех, которые мы упоминали: «Золотинка», сборник повестей Евгении Некрасовой; «Истребление персиян» Татьяны Толстой, посвященное кумиру московского интеллектуального сообщества Александру Тимофеевскому; «Драма снежной ночи» Владислава Отрошенко, роман-расследование об уголовном деле драматурга Сухово-Кобылина, переиздание двух бестселлеров Сергея Белякова «Тень Мазепы» и «Весна народов» на тему русско-украинских отношений; очень интересная книга Алексея Колмогорова «ОТМА. Спасение Романовых» – в чистом виде неисторический роман, чрезвычайно интересно написанный; книга новых повестей Романа Сенчина «Остановка». Это далеко не полный список.