“Ельцин не знает о моем существовании”
– Роман Аркадьевич, зачем вы баллотируетесь в Думу? Да еще в таком экзотическом регионе?
– Я получил предложения от нескольких человек, в том числе от губернатора Чукотки [Александра] Назарова. Сейчас мне все больше и больше нравится Чукотка. Нравятся люди, которые там живут. Они не такие, как те, с кем приходилось сталкиваться. Я действительно думаю, что могу им помочь. Я не смогу решить все их проблемы, но некоторые решу.
Вообще, Чукотка – это один из самых сложных регионов, не с точки зрения выборов, а с точки зрения реализации. До первой поездки я не предполагал, что туда придется часто летать. Раньше я избегал дальних поездок. Даже в Штаты. Мне всегда это тяжело давалось.
– Сложно поверить в то, что вы станете часто посещать Думу в случае своего избрания.
– Посмотрим. Но на Чукотке я собираюсь бывать часто. Мне тут понравилось. Я вообще Север люблю – я ведь долго жил на Севере.
– Есть версия, что вы выбрали Чукотку, чтобы быть подальше от глаз общественности. Это закрытая приграничная зона, до нее почти невозможно добраться…
– Отчасти да. Просто мне кажется, что тот человек, про которого рассказывают определенные СМИ, и я – это разные люди. Кто из них лучше, не мне судить. Но одно явно: рассказывают не обо мне. Можно любую другую фотографию подставить к этим рассказам – получится то же самое.
– Вам никогда не хотелось избавиться от этого alter ego?
– Нет. Я живу отдельно, оно живет отдельно.
– Почему вы раньше не давали интервью? Ведь вы могли бы все объяснить.
– Не было у меня желания, потому и не давал. Это дело личное. Если бы я не надумал идти в Государственную думу, то и с вами сейчас не разговаривал бы.
– А фотографий ваших почему ни у кого не было?
– Специально от фоторепортеров я не прятался. Это сказки. Более того, у программы “Итоги” была моя фотография. Я близко общался с владельцами этой медиа-империи, знал [Евгения] Киселева, близко знал [Игоря] Малашенко. С [Владимиром] Гусинским мы отдыхали вместе… Так что, я думаю, у них были наши совместные снимки. Весь этот ажиотаж по поводу отсутствия фотографий создавался для того, чтобы разогреть таких, как вы. Как показывает практика, делали они это профессионально. Вас вот принесло аж на Чукотку.
– На ваш взгляд, насколько активно крупный бизнес должен влиять на политику в нашей стране?
– В мире крупный бизнес влияет на политику. В России – в меньшей степени. Мне кажется, что этого влияния должно быть больше. Все-таки то, что выгодно российскому бизнесу, должно быть выгодно российскому правительству. Российский бизнес заинтересован в стабильной России. Мы сюда вкладываем деньги. Все, что у нас есть, – здесь, и мы заинтересованы в том, чтобы Россия была сильной и стабильной.
– Каким образом это влияние может осуществляться?
– Я думаю, что все достигается через общение. Надо больше времени посвящать этому общению.
– Насколько большую роль в российском бизнесе играют связи?
– Нельзя сказать, что в России уже сложилась рыночная экономика. Поэтому связи имеют огромное значение. Но с каждым годом, к счастью, все меньшее и меньшее.
– К вопросу об общении бизнесменов и политиков: вы будете принимать какое-то участие в предстоящих президентских выборах? Говорят даже, что вы уже заняли одно из мест в предвыборном штабе Владимира Путина…
– Если предложения мне поступят, я буду делать все, что мне предложат. Пока что таких предложений не поступало. А в штабе я не работаю. Более того, насколько я понимаю, штаба Путина еще нет – президентская кампания еще не началась.
– А как вы относитесь к самому Путину?
– С большим уважением. Думаю, его шансы стать президентом очень велики. Путин – самостоятельная фигура, он знает, куда вести страну. Сейчас он демонстрирует это по самому сложному вопросу – с Чечней не каждый может справиться. Все, что делает Путин, на мой взгляд, он делает почти без ошибок.
– Перемены коней не переправе, думаете, не будет?
– Я думаю, что это уже невозможно. Это все слухи, хотя ряд политических партий и движений будут предпринимать шаги для того, чтобы спровоцировать снятие. Но я думаю, что президент принял окончательное решение и, на мой взгляд, единственно верное.
– Скажите, вы знакомы с Борисом Ельциным?
– Я его никогда не видел.
– И не знаете, какого он мнения о вас?
– Думаю, он не знает о моем существовании.
– Давайте поговорим о вашем бизнесе. Чем именно вы занимаетесь в “Сиб-
нефти”?
– Стратегическим развитием компании. Всем, что не касается текущей деятельности, – новыми рынками, регионами, партнерами, с которыми мы строим отношения, компаниями, которые мы покупаем, с которыми объединяемся.
– О своей доле в “Сибнефти” вы можете что-то сказать?
– Могу. Я контролирую как минимум половину компании.
– Вы не планируете выводить активы “Сибнефти” за рубеж в ближайшее
время?
– Я не планирую. Но это не только от меня зависит.
– А от кого еще? Кто помимо вас владеет компанией?
– Менеджмент компании.
– Какие у вас отношения в Борисом Березовским?
– С Борисом Абрамовичем мы дружим семьями. Мы с ним знакомы с 1995 г.
– А на стратегические решения в “Сибнефти” Березовский оказывает влияние? У вас же пересекаются поля деятельности.
– Нет. Все решается в компании. Стратегическое развитие “Сибнефти” к политике большого отношения не имеет.
– То есть Березовский занимается только политикой?
– Да. Сейчас он занимается чистой политикой, а до этого он был государственным служащим.
– В мире активно происходят слияния и поглощения. Насколько вероятно, что эти процессы затронут крупные российские корпорации, в том числе “Сибнефть”?
– Это вполне возможно. Более того, мы один раз даже пытались провести слияние с компанией “ЮКОС”, даже переехали в один офис. Мне кажется, что в том виде, в каком мы предполагали его делать, этот альянс был бы неэффективным. Мы взаимно изучили стиль управления, финансовое состояние, отношения с мелкими акционерами. Как выяснилось, у нас разные философии менеджмента. И мы договорились, что не объединяемся. Вернее, в процессе объединения мы говорили, что мы откладываем это на год, но сегодня понятно, что мы этого не сделаем.
– Вы говорите, что, возможно, компания объединится с кем-то в будущем. С кем именно?
– Какая из них вас будет интересовать в первую очередь?
– “Роснефть”. Когда-то “Пурнефтегаз” был в составе “Ноябрьскнефтегаза”, откуда его искусственно выделили. Единая технологическая схема позволяет сократить расходы от эксплуатации месторождений “Пурнефтегаза” и “Ноябрьскнефтегаза”. Эта схема экономически обоснованна. Впрочем, мы будем участвовать в каждом конкурсе, который будет объявлен правительством, и попытаемся купить как можно больше. Удастся – хорошо, не удастся – будем дальше жить. В принципе, компания вполне самодостаточная для того, чтобы существовать в нынешнем виде. Мы – региональная компания и этим довольны.
– Как вы относитесь к последним кадровым перестановкам в “Транснефти”?
– Хорошо. Семен Вайншток, безусловно, профессионал нефтяной промышленности. А она очень связана с трубопроводным транспортом. В любой нефтяной компании, в ее добывающих подразделениях обязательно есть своя сеть нефтепроводов. Кроме того, Вайншток пользуется огромной популярностью и уважением у нефтяников, чего нельзя сказать о [Дмитрии] Савельеве. Савельев – это политический назначенец, который к нефтяной промышленности не имеет никакого отношения, особенно к трубопроводному транспорту.
– После того как Николая Аксененко назначили первым вице-премьером, многие говорили о том, что он не сможет достаточно эффективно курировать новые для него области. Вы с этим согласны?
– А какие области для него новые?
– ТЭК, например.
– ТЭК? Наверное, эта область для него новая. Но она не сложна для курирования. Там надо быть просто четким и методичным. Государство с ТЭКом связано только в момент северного завоза, сева и уборки урожая – наверное, это единственные сферы, где требуется влияние вице-премьера. У Аксененко для такого влияния достаточно энергии. Тут специальных знаний никаких не надо. Надо поставить задачу и потребовать ее исполнения. Он с этим хорошо справляется. Вряд ли кто-то сможет делать это лучше.
– А с Виктором Калюжным какие у вас отношения?
– С ним у нас тоже тесный контакт. Я знал его, когда он был вице-президентом Восточной нефтяной компании. Мы общались тогда, работали в одних и тех же регионах. Мы находили общий язык, у нас никогда не было конфликтов, но и близкой дружбы не было.
– Одно время говорили, что вы и Анатолий Чубайс...
– Никогда никто мне не предлагал позицию в РАО ЕЭС. С Чубайсом у нас никаких трений нет. У нас ровные, стабильные отношения и взаимное, я надеюсь, уважение.
– Насколько эффективна, на ваш взгляд, нынешняя структура управления “Газпромом”?
– Мне кажется, “Газпром” мог бы управляться более эффективно. Все-таки там осталось очень многое от советского Министерства газовой промышленности. Человек не из газовой промышленности туда попасть практически не может. Это скорее минус, чем плюс. В Министерстве газовой промышленности не готовили специалистов по фондовому рынку, по управлению корпоративными бумагами, финансами и т. д. А это сейчас очень важно. В “Газпроме”, как мне кажется, плохо поставлена служба реализации продукции в России. Если с экспортом все в порядке – понятно, что это абсолютно продаваемый товар, и есть контракты многолетние, 10-, 20-летние, – то объем сбора денег внутри России очень низкий. Им есть куда развиваться. Я бы на их месте брал молодежь.
– Вы поддерживаете контакты с Ремом Вяхиревым?
– Вяхирев был первым председателем совета директоров компании “Сибнефть”. Он нам во многом помог. Мы и сейчас эффективно взаимодействуем, встречаемся, общаемся. Мы ведь работаем в одном округе – Ямало-Ненецком. Мы добываем там нефть, они – газ.
– В развитых рыночных экономиках СМИ – это самостоятельный прибыльный бизнес. В России практически все СМИ зависят от крупных корпораций. Это нормальная ситуация?
– Я думаю, что после выборов, когда сюда вернутся основные рекламодатели, когда спрос на товары возрастет, это опять будет отдельный бизнес. Ведь долгое время так и было, когда медийные группы не имели никакого отношения к ФПГ. Самый характерный пример – Гусинский. Его группа, насколько я понимаю, занималась только медийным бизнесом и преуспела в этом. Мост-банк никогда не был крупным банком. Другое дело, что продукт, который они сейчас производят, не востребован, поэтому у него тяжелое финансовое положение. Если он сможет продержаться, то выплывет. Но за счет одной продажи рекламы компания сейчас не может существовать.
– А как долго Гусинскому надо продержаться?
– Как минимум до президентских выборов, а там видно будет.
– Кого вы считаете своими единомышленниками в мире бизнеса?
– Они все работают со мной. У нас компания большая, слаженная, по-моему, хорошо организованная. Ребята, которые со мной работают, весь менеджмент “Сибнефти” – это и есть мои соратники и сторонники. [Евгений] Швидлер, [Андрей] Городилов… Фамилии вы сами легко найдете.
– Ваш успех, по вашему мнению, на чем основан?
– На удаче.
– “В нужном месте в нужное время”?
– Можно сказать и так.