Прощайте, товарищи!
Мне кажется, что в нашей политической жизни произошло очень важное событие: нынешняя избирательная кампания наглядно демонстрирует конец коммунистической идеологии. Это тем более видно, потому что уж в чем, в чем, а в коммунистической идеологии мы все подкованы, нас ею пичкали много лет.
Почитайте программные документы КПРФ. Они вызывают чувство глубокого удовлетворения. Там не только путаница, не только противоречия всех и всяческих принципов – там фактически признается эффективность и безальтернативность либерального развития общества.
Если даже коммунисты понимают, что другого пути просто нет и быть не может, значит, это больше не коммунисты. Если даже коммунисты согласились с тем, что земля – круглая, вода – мокрая, а снег – белый, значит, это не коммунисты. Потому что главной идеей коммунистов было то, что можно так, как нельзя. Раз у нас нет коммунистов, значит, у нас по крайней мере одной бедой меньше и одним шансом больше. Я имею в виду общество в целом, не только правых.
Вторым немаловажным симптомом политической смерти коммунистов является их очевидный страх перед публичной полемикой. Я неоднократно предлагал Геннадию Андреевичу Зюганову провести совместные дебаты в прямом эфире. Геннадий Андреевич неоднократно отказывался. Это что же у нас за левые, если лидер левых боится встретиться с лидером правых? С каких это пор коммунисты стали пренебрегать риторикой, популизмом и пропагандой?
Для меня боязнь эта вполне объяснима. КПРФ превращается в секту, где вместо идеологии – магические заклинания, не имеющие ни логики, ни смысла, одно волшебное звучание: “преступный режим”, “геноцид русского народа” и т. д. Естественно, голосовать за такую партию пойдут только те, кто не вдумывается в смысл слов, а просто привык к их звучанию.
За последний год коммунисты неоднократно сдавали свои позиции там, где позиции их традиционно сильны. Вспомните хотя бы “осеннее наступление трудящихся”, которым так пугал Зюганов. Как-то так получилось в этом году, что половина знамен 7 ноября оказалась не красными, кумачовыми, а синими, профсоюзными. Профсоюзы поддерживали Лужкова, кричали, что Лужков – их президент. И хотя хрен редьки не слаще, надо признать, что коммунисты потеряли традиционные свои твердыни.
И с патриотизмом у Зюганова тоже беда. Кто теперь у нас стал знаменем патриотизма, кто ассоциируется с независимой, сильной и единой Россией? Путин, конечно, а никакой не Зюганов.
Нечего ему сказать и некому. Поэтому и не пришел он на дебаты. Не может прийти тот, кто уходит.