Больше, чем 8 1/2

Сегодня стартует ХХII Московский международный кинофестиваль.

Вечером в "Пушкинском" состоятся церемония открытия и мировая премьера нового фильма Глеба Панфилова "Романовы. Венценосная семья". Завтра начнутся конкурсные показы и множество внеконкурсных программ. Одна из них - "8 1/2", составленная известным кинокритиком и телеведущим Петром Шепотинником.

В прошлом году выбранные им восемь с половиной фильмов ("половиной" была названа короткометражка) оказались среди главных фестивальных хитов, а сама программа получила специальную премию ФИПРЕССИ.

- Вы определили фильмы ретроспективы "8 1/2" как кино, которое противостоит новым технологиям. Это был критерий отбора? - Нет, это получилось скорее случайно. В картинах, вошедших в программу "8 1/2", современные технологии присутствуют, причем довольно активно: скажем, эти фильмы сняты на Dolby Digital или Dolby Surround. Но мне интересно, как одновременно с завоеванием новых технологий происходит отстаивание авторского начала.

С другой стороны, эта ретроспектива предназначена для восьми с половиной совершенно разных зрителей. "Кутерьма" Майка Ли - степенная, подробная, натуралистическая бытовая драма, в которой точно выписаны характеры и отношения между людьми, очень современные, кстати говоря, - и это, может быть, самое интересное в фильме: в исторический фон вписывается сегодняшняя манера бытописания. "Мразь и ярость" Джулиена Тэмпла - документальный рассказ о группе Sex Pistols, но любопытен он прежде всего с точки зрения кино.Fast food, fast women ("Дешевая еда, доступные женщины") Амоса Коллека - чудная картина, и при этом абсолютно ни на что не претендующая. Про то, что человек должен быть таким, какой он есть, и сохранять свое достоинство.

Составляя программу, я старался не уходить в дебри экспериментального кино. Для этого есть специальные фестивали, где показывают, как, например, соединяется видео и компьютерная графика, и это рождает новую образность (правда, на мой взгляд, эта новая образность еще не заявила о себе как самостоятельный эстетический факт). А "8 1/2" - это, в общем, мейнстрим авторского кино.

- В список "8 1/2 фильмов" уже второй год попадает картина Михаэля Главоггера. Этот австрийский режиссер вам чемто особенно близок? - Мне, конечно, хотелось бы, чтобы в программе прослеживалась какая-то преемственность. Кроме того, "Франция, мы здесь! " - действительно замечательный фильм, абсолютно хулиганский. На первый взгляд это почти развлекательная документальная картина про любителей футбола. Но на самом деле никакой документальности у Главоггера нет и в помине.

Как он врет! Это своего рода парадокс о кино: фильм о том, что, глядя на экран, нельзя никогда с уверенностью сказать, где же правда.

С другой стороны, в этой картине почти трагически показан феномен спорта как зрелища, которое умирает сразу после того, как его посмотрели в прямом эфире.

- Очень интригующе смотрится в вашей программе фильм Yellow Submarine.

- Приятно, когда можно реализовать свои детские мечты. Лет 25 назад эту картину привезли к нам и показали единственный раз. Можете представить, что творилось на этом просмотре. "Битлз" ведь были тогда почти табуированы, на гибких пластинках вместо названия писали просто "Вокально-инструментальный ансамбль". А тут они появляются на экране! В зале был экстаз. А сейчас этот чудесный фильм перевели на Dolby, и считаю, что его надо обязательно посмотреть на большом экране.

- Но ретроспектива "8 1/2" посвящена современному кино, а "Желтая субмарина" - это все же эстетика 60-х.

- Дело в том, что в какой-то момент некоторые старые картины становятся безумно современными, и их надо обязательно пересматривать. В этом смысле фильм Yellow Submarine для меня очень важен. Он показывает, как на материале поп-музыки и коммерческого кино можно сделать настоящую культуру. Современные клипмейкеры этого не умеют.

- То есть "8 1/2" - попытка не только показать современный киноконтекст, но и в какойто мере его сформировать? - Безусловно. Хотя, естественно, "8 1/2" - это не панацея, а просто возможность каким-то образом структурировать то, что происходит сегодня в киномире.

- На каких условиях дистрибьюторы дают вам фильмы? - Обычно фирмы просят $500 за показ. Ведь эти картины приобретаются прокатчиками, которые, как правило, не делают больших денег. Хотя есть и очень солидные дистрибьюторы арт-хаусного кино, например знаменитая Celluloid Dreams Pictures. Скажем, в прошлом году именно эта компания дала мне возможность показать фильм "Человечность", который прошел с большим успехом. Но вообще все это совершенно особого типа работа: нельзя перейти грань, за которой начинается чистый бизнес. Многое делается, конечно, просто на личных контактах и настойчивости людей, которые мне помогают.

- Какие фильмы вам хотелось бы включить в свою программу, но по тем или иным причинам не удалось? - К сожалению, не удалось включить картину из пакета "Догмы" "Джулиан-осел" американца Хармони Корина, пожалуй, самый радикальный фильм года. Это даже не фильм, а скорее видеохэппенинг. Там все время идет внутренняя борьба компонентов, из которых сделана картина, - в этом и заключается драма. Представьте фильм, снятый одновременно 35 камерами. Это такой сверхнатурализм, натурализм в кубе, в 20-й степени. Ты просто не понимаешь, какими глазами смотрит этот человек на мир. 35-миллиметровыми? Или 16-миллиметровыми? Или какими-то еще. Кажется, что это взгляд мухи или осы, которые пролетают над человеком.

Еще я очень хотел показать в этом году самую, по-моему, гениальную картину последнего десятилетия - "Салям, синема! "Мохсена Махмальбафа. Я не знаю фильма, в котором бы сильнее была раскрыта природа кино и одновременно ощущалась ее неуловимость. Но обаяние иранского кино вообще очень сложно определить.

Это настоящая загадка.

Кстати, в других программах фестиваля будет много картин, которые я с удовольствием бы включил в свои "8 1/2". Например, совершенно выдающийся фильм Ларса фон Триера "Танцующая в темноте", который будет показан в информационной программе в "Пушкинском".

- Какие еще из специальных программ фестиваля заслуживают, на ваш взгляд, пристального внимания? - Мне хотелось бы выделить прежде всего две программы. Одна называется "2000 год глазами... ". В ней есть феноменальная картина Хэла Хартли, абсолютный шедевр.

Представьте мир, который уже потерял свои очертания, превратился в какую-то смазанную картинку, все поплыло. ХХ век закончился, всем на все наплевать, мир словно расслоился на части... Если бы меня спросили, что такое конец света, я бы показал этот фильм. Хотя никто там не умер, никакие годзиллы ничего не громят... Просто и люди, и мир потеряли форму.

С этим фильмом, кстати, отчасти рифмуется замечательная картина грузинского режиссера Алеко Цабадзе "Танец ночи", которую никогда не показывали раньше в России. В этом фильме потрясающее ощущение конца империи: какие-то полые формы, в которых ничего уже не сохранилось. Обессмысленно все, включая такое понятие, как работа. Металлургический завод существует сам по себе, люди уже не имеют к нему никакого отношения. Чувство полной, что называется, alienation: ничто не принадлежит друг другу.

Еще там удивительно использован звук, я нигде такого не встречал.

Очень многие естественные шумы оркеструются музыкально. Скажем, звук тормозов имитирует струнный оркестр. В картине много иронии и вместе с тем ощущение ужаса бытия.

Очень интересной будет ретроспектива Владимира Дмитриева "Национальные хиты". Она показывает, как формируется массовое сознание в каждой отдельной стране. Как устроены зрительские мозги, например, в Нидерландах или Италии. Это как бы "Бриллиантовые руки" и "Белые солнца пустыни" всего мира. Там есть, например, индийская картина "Твоя навеки". Это что-то несусветное: все элементы традиционного индийского кино доведены до такой концентрации, что это превращается уже в чистый арт. Это трехчасовой мюзикл, снятый на суперпленке, где все сияет и переливается золотистыми красками. Потрясающее зрелище, глупое невероятно. Я смотрел этот фильм в Дели и думал: или я полный идиот, или эта картина должна иметь грандиозный международный успех. И что вы думаете? Эта картина попадает в "Форум" в Берлине, куда отбирают зрелища для сверхэстетов. То есть они сочли этот акт абсолютной проституции эстетическим экспериментом. Мало того, эта картина потом имела колоссальный успех в Лондоне, и Эндрю Ллойд Уэббер сказал режиссеру, что к следующему ее фильму обязательно напишет музыку.

Ужасно смешная картина, хотя выдержать ее довольно сложно.

Еще я хотел бы обратить внимание на скромную ретроспективу Анатолия Эфроса. Это дико интересно, во-первых, потому, что в этих фильмах вызревает Эфрос как театральный режиссер, во-вторых, там очень много нестандартных кинематографических решений. Эфрос - абсолютно не киношный человек, но именно поэтому он выдумывает новый язык.

И еще это пример того, как блистательно можно использовать телевизионный экран.

- Вы участвовали в отборе фильмов в конкурсную программу. Что можно сказать о ней? - Мне кажется, в этот раз конкурс будет чуть-чуть сильнее, чем в прошлом году. Конечно, не стоит ждать набора шедевров, но такого ведь в принципе почти не бывает, разве что в Канне. Даже в Берлине в этом году был плохой конкурс. Одни американские блокбастеры. "Магнолия", "Человек с Луны", Оливер Стоун, Норман Джуисон и т. д. Арткино практически не было.

Но у нас, я надеюсь, все же будет в этом смысле что-то любопытное. Например, очень неожиданный и провокационный финский фильм: сплошная эротика, от начала и до финала. Между прочим, кассовый чемпион в Финляндии. Кроме того, будут такие известные имена, как Патрис Леконт, Кшиштоф Занусси, Владимир Дрга. Много дебютов...

- Есть ли у московского конкурса какая-то специфика? - Может быть, сочетание каких-то полярностей. Но это не принцип, просто некая отличительная черта, достаточно случайная.

- Во время фестиваля будет выходить ваша программа "Кинескоп"? - 19 июля выйдет программа, посвященная моему любимейшему режиссеру Глебу Панфилову и его новой картине "Романовы", которая, как я надеюсь, тоже станет сенсацией фестиваля. Я построил программу таким образом, что там практически нет фрагментов из "Романовых", есть мысли Панфилова, которые иллюстрируются кадрами из других его картин. Но лучше не буду раньше времени ничего говорить. Все увидите сами.