Дорогие соотечественники
ПАРИЖ - "За шапками очередь по записи", - диктовала своей ассистентке, перебирая каталожные записи, директор Московского дома фотографии (МДФ) и арт-директор парижской фотогалереи Carre Noir ("Черный квадрат") Ольга Свиблова. "Шапки" - это фотосерия Ольги Чернышевой: вид на затылки тетенек в вязаных головных уборах, которые лет 15 назад носили в российских столицах и провинциях все, а теперь только те, кто постарше и победнее. "Как же вы не догадались посадить рядом бабушку, которая бы такие же шапки вязала и продавала всем желающим? - укоряли Свиблову российские гости парижской ярмарки. - А то в виде живых инсталляций ходят только длинноногие девицы с фотозонтиками, никакой экзотики! " Но и без бабушки "Шапки" сделали свое дело. Вывешенные с внешней стороны выгородки, где располагалась Carre Noir, они завлекали посетителей внутрь галереи, целиком отданной под старую и новую русскую фотографию. Попавшие в эти дни в луврскую "Карусель" (Carrousel du Louvre), т. е. цокольный этаж главного парижского музея, вполне могли бы решить, что вернулась золотая пора "русского бума", когда (в перестроечные и первые постперестроечные годы) на Западе готовы были скупить все, что произведено в России и имеет к искусству хоть какое-то отношение. К сожалению (или к счастью - покажет время), это не так. Налицо не "русский", а фотографический бум, который вообще-то начался в США и Европе уже довольно давно, но в последние пару лет достиг масштаба, от которого у самих галеристов захватывает дух. "Никогда еще цены не росли так стремительно, - говорит Свиблова. - Миллион за фотографию уже совсем не из ряда вон выходящая сумма. Боюсь, что все это кончится, как с современным искусством, - обвалом".
Но пока признаков "обвала" не наблюдается. Нынешняя ярмарка в Париже, четвертая по счету, превосходит первую и по объему (площадей и продаж), и по числу заокеанских галерей-участников в несколько раз. Хотя тема ее совсем не такая броская, как в прошлом ("Архитектура и фотография") и позапрошлом ("Мода и фотография") годах. В 2000-м ярмарка Paris Photo посвящена корпоративным собраниям. Но это только звучит не очень весело, а на самом деле именно "корпорации" - т. е. фонды, издательские дома - обладают на Западе лучшими фотографическими коллекциями. Едва ли не больше всего посетителей толпилось у стендов, где выставлялись фотоархивы The New York Times. Возможно, появись в "Карусели" архивы "Правды", "Известий" и "Огонька", эффект тоже был бы велик. Беда лишь в том, что вплоть до последних нескольких лет в России (не говоря уже об СССР) не было никакого понятия о ценности негативов и первого, авторского тиража. А потому снимки отечественных классиков репортажа выглядят сейчас примерно как советские фильмы 60-х, снятые на пленке "Шостка", рядом с первыми сериями Бондианы. То, чем занимается сейчас Московский дом фотографии, - это как раз "раскопки" залежей негативов (так, несколько лет назад из заржавевшего гаража Свибловой были извлечены сотни негативов признанного ныне классиком Макса Пенсона) и попытки объяснения публике (да и самим фотографам), что первый, авторский тираж во всем мире ценится не меньше негативов. Знаменитые "Шапки", как и другие выставленные в "Черном квадрате" современные русские фотографии, были отпечатаны тиражом не более 5 - 7 экземпляров. Таковы условия игры, и нарушать их не принято. Успех русского стенда на последней парижской ярмарке объясняется просто. Уже давно живущая между Москвой и Парижем Свиблова точно угадала именно то, что будет модно в Европе осенью 2000 г., - то, что социально, натурально, лаконично. На место сложных композиций Франциско Инфантэ, представленных "Черным квадратом" на первой парижской ярмарке, теперь пришли "Дети Чернобыля" Галины Москалевой, "Рыбаки" Ольги Чернышевой, серия о Париже Владимира Куприянова. Были и старые русские фотографии - 20 - 40-х гг.: на них Свиблова выставила космические цены (чтоб знали наших!), но продавать отказалась - в надежде на то, что когда-нибудь у парижской Carre Noir их сможет выкупить Московской дом фотографии (у двух этих институций арт-директор один, но имущество и финансирование совершенно разные и не зависящие друг от друга).
У Свибловой в отношениях с западным фотосообществом вообще своя, достаточно сложная и на первый взгляд не самая выигрышная, стратегия. "Сделайте нам выставку Родченко", - предлагают ей. "Нет, не буду, потому что у нас есть не только Родченко! " - упорно отвечает она и привозит в Париж Гринберга, Хлебникова, Пенсона. Эффект от этой деятельности совсем не мгновенный. Но, как стало ясно на нынешней ярмарке, он есть. Русскую фотографию впустили-таки в европейское сообщество, и на вернисаже москвича Игоря Мухина, открывшемся за день до ярмарки на Монпарнасе, побывали все фотографические знаменитости, находившиеся в тот день в Париже, - от патриарха французской фотографии и "главного" европейского мэтра Анри Картье Брессона до любимца всего мирового "гламура" Уильяма Кляйна. "Bravo, bravissimo", - написал Кляйн в книге отзывов, и вообще весь этот вернисаж очень напоминал знаменитую сцену державинского благословения молодому коллеге.
Один из самых модных российских фотографов Игорь Мухин славится своим умением снимать городские пейзажи (кстати, именно он является фотографом фильма "Москва"). В 1999-м он получил стипендию от мэрии Парижа, чтобы в течение нескольких месяцев снимать на пленку жизнь французской столицы. В результате получилась серия "Молодежь в Париже" - поклон от поколения 90-х годаровскому "На последнем дыхании" и всей французской "новой волне".
Вернисажи и презентации русских в Париже - "парадная" деятельность Свибловой за пределами МДФ. Параллельно она пытается заниматься и другой, требующей меньших усилий, но куда больших затрат работой: отлавливанием по чужим галереям русской фотографической классики и перекупкой ее для московских музейных фондов. Это западникам Свиблова гордо заявляет, что у нас есть не только Родченко, сама же все дни работы ярмарки ходит вокруг кельнской галереи, выставившей Родченко с Лисицким (из-за отсутствия у МДФ необходимой суммы так Москве и не доставшихся), и вокруг лондонской Michael Hoppen Gallery, представившей Алексея Бродовича.
В отличие от Родченко и Лисицкого рано эмигрировавший на Запад Бродович в России известен по преимуществу специалистам в области моды. Между тем именно он, превративший HarperХs Bazaar в ведущее мировое издание, как никто другой из русских оказал влияние на западную фотографию, особенно в 30 - 50-е гг. Владельца лондонской галереи Свиблова попросила вывести фотографии Бродовича на принтере и теперь собирается везти их в Москву. Чтобы не на пальцах, а на конкретных примерах объяснять тем, от кого зависит финансирование закупок музея, чего именно в фондах Московского дома фотографии (а следовательно, и в России) не хватает. А вообще-то, по подсчетам Свибловой, для закупки на нынешней ярмарке только "предметов первой необходимости", т. е. только русских фотографов, понадобилось бы $500 000. Как минимум.