Дмитрий Медведев, первый заместитель главы администрации президента Без амбиций не возможна полноценная жизнь
Уверен первый заместитель главы администрации президента Дмитрий Медведев.
Петербуржец Дмитрий Медведев - один из самых близких к президенту людей. Они знакомы 10 лет. В начале 90-х оба работали у Собчака, а потом, уже работая в частной юридической фирме и на юрфаке ЛГУ, Медведев консультировал Путина. В прошлом году Путин позвал его в Москву - вначале в ФКЦБ, потом в аппарат правительства. Во время избирательной кампании он доверил ему свой предвыборный штаб. Первым заместителем Александра Волошина Медведев стал 31 декабря - в тот же день, когда сам Путин переехал в Кремль. При этом будущий президент не скрывал, что готовит своего друга на замену Волошину. Пока 35-летний Медведев не рвется в это кресло и спокойно ждет своего часа. Более привычной ему кажется работа на посту председателя совета директоров РАО "Газпром".
- О вашей работе в Кремле не так уж много известно, поэтому давайте с нее и начнем. За что вы отвечаете в администрации? - Я отвечаю за формирование графика работы президента, за подготовку и проведение мероприятий с его участием - как внутри страны, так и за рубежом. В мою компетенцию также входит вопрос взаимоотношений с правительством, ряд внутренних вопросов - издание кадровых и других распоряжений, организационное обеспечение деятельности администрации, исполнение обязанностей руководителя администрации во время его отсутствия.
Кроме того, периодически возникает необходимость участвовать в проектах, которые напрямую не предусмотрены должностными обязанностями. Например, подготовка так называемого пакета законов об укреплении федеративного устройства или президентского послания. Подобная работа затрагивает, как правило, все этажи администрации.
- Как строятся ваши отношения со старой кремлевской командой? - В отличие от большинства аналитиков я не считаю, что в администрации президента сейчас существуют какие-то глубинные противоречия, обусловленные наличием старой ("московской") и новой ("питерской") команды. Происхождение не играет значительной роли. Конечно, у каждого своя история, каждый из нас до прихода в администрацию работал в других местах. Администрация - это достаточно серьезный инструмент в руках президента. Я не хотел бы преувеличивать ее роль в политическом процессе, всякий аппарат - служебный орган. В то же время от администрации - нет смысла лукавить - в существенной степени зависит воплощение президентского курса в жизнь. Как мне кажется, сейчас администрация работает вполне эффективно и слаженно. А если она работает так, значит, в рабочем аппарате президента создана команда.
- С кем-то из членов московской команды у вас сложились личные отношения? - Надеюсь, у меня со всеми неплохие отношения.
- Вы с кем-то из них отдыхаете вместе, ходите на тусовки? - Тусовки бывают довольно редко. Обычно проходят официальные мероприятия, на которых присутствует все руководство администрации. Свободное время стараюсь проводить в кругу семьи.
- А с самим Путиным вы проводите свободное время? Вы ведь с ним давно знакомы.
- Свободное время президента - мифическая категория. Если у сотрудников администрации такого времени немного, то у первого лица в государстве его практически нет. Даже в период отдыха всем известно, где находится президент, что он делает и с кем встречается.
- А сколько вы знаете Путина? - Мы знакомы 10 лет.
- При каких обстоятельствах вы познакомились? - Мы познакомились в 1990 г. После защиты диссертации я был приглашен председателем Ленсовета, впоследствии мэром нашего города Анатолием Собчаком стать в его команде советником. Где-то через месяц на такую же позицию приглашение получил Владимир Владимирович Путин. Он достаточно быстро выдвинулся среди круга помощников Анатолия Александровича, стал старшим в группе советников. Через год после избрания мэром Анатолий Александрович назначил Владимира Владимировича своим заместителем и поручил ему внешние связи.
- И пока он был в Питере, вы достаточно часто общались? - Да, мы часто общались. Мы вместе работали в течение полутора лет рядом с Анатолием Александровичем. После этого я ушел обратно на юридический факультет, стал заниматься практической юриспруденцией. Владимир Владимирович продолжил свой служебный рост. Он предложил мне быть консультантом комитета по внешним связям. Активное общение продолжалось до его отъезда в Москву. После этого у нас почти не было никаких контактов. Они возобновились только после назначения Владимира Владимировича председателем правительства.
- Для вас было неожиданным его предложение? Что вы почувствовали, когда он вам позвонил? Как вообще это произошло? - Получив предложение работать в правительстве, я попросил некоторое время на размышление. Думал два или три дня. После этого позвонил и сказал, что согласен. Аргументация решения была очевидна. В значительной мере все, чего я хотел достичь на юридическом поприще, свершилось. Возникло желание попробовать себя в несколько ином амплуа.
- Всегда интересен мотив, почему человек из бизнеса вдруг прыгает в политику. Что для вас это было - желание поработать с Путиным, новый фронт работ или что-то еще? - Во-первых, мне действительно хотелось попробовать себя в новом качестве, что называется, на федеральном уровне. Я почувствовал, что прошел определенные ступени вольной юридической карьеры и она меня уже не так сильно интересует. До этого я давно не был на государственной службе.
Во-вторых, просто хотелось помочь Владимиру Владимировичу, находясь в соответствующей команде. Было очевидно, что у него очень высокий потенциал лидера. Не буду скрывать, уже в тот момент мысли о президентстве, вероятно, посещали не только его, но и тех, кто его знал. Отсюда желание попробовать себя в команде, работая на общий политический результат.
- Вы считаете себя амбициозным человеком? - В разумных пределах - да. Без амбиций невозможна полноценная жизнь.
- Почему же тогда не произошло то, чего так многие ждали от вас вначале весной, потом осенью, некоторые ждут и сейчас? Я имею в виду то, что вы смените Волошина.
- Ответ прост. Зачем вносить диссонанс в эффективно работающий механизм? Эффективность нынешней администрации, как мне кажется, несколько выше, чем администраций предыдущих. У президентского аппарата есть руководитель с высоким менеджерским потенциалом. Для успеха общего дела любые личные амбиции, даже если они есть, должны отойти на задний план. Любой из нас может стремиться стать генералиссимусом или президентом. Но при этом нужно определиться: станет ли от этого лучше армии или стране? - Вот уже полгода, как вы возглавляете совет директоров РАО "Газпром". Расскажите о ваших впечатлениях. Вам вообще интересно этим заниматься? - С одной стороны, "Газпром" - исключительно сложный организм, этакая вещь в себе. С другой стороны, закономерности жизни "Газпрома" мне в каком-то смысле понятнее, чем функционирование некоторых других социальных организмов. Последние 10 лет я занимался практическим правоведением. Мне понятно, по каким законам живут акционерные общества - и малые, и средние, и очень большие. Я участвовал в советах директоров, готовил их проведение. Кроме того, активно занимался гражданским (коммерческим) правом, защищался по гражданско-правовой тематике. Меня интересовали проблемы юридических лиц и ценных бумаг. В этом смысле в "Газпроме" я столкнулся с более обычными для меня вещами, нежели административная работа на самом высоком государственном уровне. Не могу сказать, что отдыхаю в "Газпроме". Напротив, это довольно тяжкая нагрузка, причем, по сути, исполняемая в свободное от работы время. В то же время для меня это любопытный проект.
- Недавно группа миноритарных акционеров "Газпрома" выступила с предложением отправить менеджмент компании в отставку. Как вы относитесь к руководству концерна? - У меня весьма уважительное отношение к менеджменту "Газпрома". Было бы по меньшей мере неэтично, придя полгода назад на должность председателя совета директоров "Газпрома" совсем из другой отрасли, клеить какие-либо "лейблы", утверждая, что кто-то не имеет должной подготовки или морально устарел. Более того, я могу сказать, что костяк менеджмента "Газпрома" имеет очень значительные заслуги перед нашей страной. Это люди, которые реально создавали газовую отрасль Союза и России.
В то же время, конечно, не следует забывать, что время берет свое и необходимы новые управленческие подходы. Прежде всего следует иначе взглянуть на экономические вопросы деятельности "Газпрома". Те вещи, которые кажутся совершенно очевидными существующей команде руководителей, не кажутся таковыми акционерам. Ведь менеджмент не только должен выполнять управленческие, хозяйственные задачи, но и не в меньшей степени обязан заботиться об эффективности компании. Как мне кажется, сегодня вот этих моментов явно недостает "Газпрому". Поэтому я считаю, что просто необходимо укреплять администрацию "Газпрома" новыми людьми, в том числе управленцами, имеющими не только инженерное, но и экономическое мышление.
- Означает ли это, что в ближайшее время в "Газпроме" будут серьезные кадровые перестановки? Ходят разговоры о том, что это может произойти уже в начале года.
- У председателя правления "Газпрома" есть контракт с "Газпромом" до середины следующего года. Другие лица также работают по контрактам. Кадровые революции вообще не нужны. Допустим, мы поставили во главе естественной монополии какого-нибудь продвинутого иностранного менеджера. Ну и что? После этого капитализация "Газпрома" станет $100 млрд? Да ничего подобного. Я уверен, к сожалению, что ситуация еще и ухудшится. Потому что один человек, даже весьма блестяще подготовленный, умеющий разговаривать на одном языке с иностранными инвесторами, но в то же время совершенно не интегрированный в проблематику "Газпрома", окажется недееспособен в такой сложной структуре, отягощенной тяжким наследием. Команда должна обновляться, но продуманным и разумным образом.
- Как, по вашему мнению, может быть реформирован рынок акций "Газпрома"? - Моя позиция состоит в поступательном открытии рынка акций "Газпрома", аккуратном слиянии двух его сегментов. Не следует безоглядно ломать тот статус-кво на рынке акций, пусть даже весьма своеобразный, который сложился на протяжении последних лет. Понятно, что в случае одномоментного слияния рынка владельцы АDR окажутся в существенно худшем положении, чем те акционеры, которые приобретали акции на внутреннем рынке. Мы знаем, что на внутреннем рынке акции приобретались не только российскими акционерами, но и иностранцами в рамках так называемых серых схем. В этом случае возникнет явный перекос интересов между инвесторами, которые шли юридически безупречным путем, приобретая акции через соответствующие вторичные финансовые инструменты, и теми, которые, используя соответствующие обходные пути, сумели получить акции по откровенно заниженным ценам.
Другая проблема заключается в том, что государство должно определиться, сколько процентов могут иметь иностранные участники. Сейчас доля нерезидентов в "Газпроме" ограничена 20%. Является эта доля оптимальной или она может быть откорректирована в ту или иную сторону - вот что нужно понять.
- А вам как кажется? - Однозначного ответа нет: рынок акций "Газпрома" недооценен, капитализация компании чудовищно мала. Конечно, это не столько вина "Газпрома", сколько его беда. Причин такого положения несколько: начиная с известного финансового кризиса и заканчивая проблемами внутри самого "Газпрома". Конечно, первая компания России не может стоить от $6 млрд до $8 млрд. Всем ясно, что цена акций "Газпрома" и его капитализация значительно выше. Я считаю, что речь может идти и о сотнях миллиардов долларов. Поэтому, когда мы поймем, как должен структурироваться "Газпром", наведем порядок в деятельности всех звеньев системы "Газпрома", создадим для него нормальные экономические условия, тогда можно будет сказать: эта компания действительно имеет непреходящее значение в нашей экономике, она стоит очень дорого и, с учетом ее роли в будущей России, мы полагаем правильным привлечь иностранное участие в капитал компании в определенной доле. Если же мы пойдем обратным путем, установив, что доля иностранцев - это просто теоретически рассчитанная величина, мы не ответим на главный вопрос: какова роль "Газпрома", что он для России? Поэтому мне кажется, что движение по слиянию рынков должно быть поступательным. В то же время мы не должны консервировать ситуацию. Думаю, что этот вопрос можно было бы решить за первую половину будущего года.
- Кто должен решать этот вопрос? Кому может быть поручена разработка концепции изменения рынка акций "Газпрома"? - Полагаю, что эту концепцию должно готовить правительство. При этом необходимо иметь в виду и то, что было сделано самим "Газпромом". Те предложения, которые были подготовлены исполнительным органом "Газпрома", не должны пропасть. Будем надеяться, что в ближайшее время работа по созданию данной концепции наберет обороты.
- Можем ли мы ожидать в ближайшее время продажи какой-то части госпакета акций? - Считал бы категорически недопустимым продавать даже одну десятую долю процента акций "Газпрома", поскольку нет определенности в тех моментах, о которых я говорил выше. Пока не установлена нормальная капитализация компании, пока общество не во всем живет по рыночным законам, пока не завершился затянувшийся переход от компании-министерства к полноценному акционерному обществу.
- Многие считают, что этот переход не может состояться без реструктуризации "Газпрома". Нужно ли, по-вашему, начинать это процесс? Если да, то когда? Есть ли у вас какие-то идеи реструктуризации "Газпрома"? - Спектр идей здесь очень широк. От классического разделения на добывающую часть и трубопроводную часть до синтетических вариантов. Я бы считал, что к реструктуризации "Газпрома" нужно относиться достаточно осторожно. Реструктуризация ради реструктуризации не нужна. Смысл реструктуризации в повышении эффективности предприятия. Мы уже имеем опыт попыток реструктуризации РАО ЕЭС и МПС. Сегодня видно, насколько болезненно идет процесс реструктуризации естественных монополий, насколько он непрост, как сильно он затрагивает интересы кредиторов и акционеров, состояние нашей экономики в целом. Если мы не проявим должной взвешенности применительно к "Газпрому", мы можем растерять те преимущества, которые сохраняем до сих пор. В этом случае, конечно, лучше действовать по умеренно-прагматическому сценарию.
- Как вы относитесь к Борису Федорову, представляющему в совете миноритарных акционеров? Ваши мнения часто совпадают? - Он обычный член совета директоров, отстаивающий интересы группы акционеров. Наши мнения зачастую совпадают, иногда сопрягаются частично, иногда они не совпадают вообще. Может быть, сегодня Борис Григорьевич излишне увлекся публичной стороной работы в совете директоров "Газпрома". Причина этого понятна. Отсюда попытки представить различные процессы, происходящие в "Газпроме" по инициативе совета директоров, исключительно как собственную заслугу. Мне кажется, это не совсем так. Напротив, в ряде случаев инициатором рассмотрения важных вопросов выступают другие лица. Но у него своя миссия: он представляет группу миноритарных акционеров и должен отрабатывать свой хлеб.
- Что вы хотите пожелать российскому бизнесу в следующем году? Что новая власть от него ждет? Похоже, что многие правила, к которым все привыкли за последние 10 лет, в той или иной степени отживают свое.
- Правила на самом деле изменились не слишком сильно. Бизнес по-прежнему работает на основании действующего гражданского (коммерческого, хозяйственного) законодательства, правда, с учетом новых правил о налогах. Как мне кажется, бизнес стал более четко понимать: лучше жить по нормальным коммерческим правилам, чем по иным, неправовым, категориям. Что власть ждет от бизнеса? Бизнес должен заниматься тем, чем призван заниматься, - создавать конкурентоспособный товар, способствуя росту валового национального продукта. На уровне конечного предприятия бизнес должен исполнять все обязательства, максимизируя свою прибыль. Кроме того, бизнес должен делиться своими доходами с государством для поддержания функций последнего и решения социальных задач общества. Поэтому задача у нас всех двуединая - заработать как можно больше денег, направив при этом положенное в бюджет.