Текучие активы
"Это место не для человека, - предупреждает Рауль Салама, скрываясь в зияющих глубинах подвала, уходящего на 70 м в плодородную землю Франции. - Это место для вина". В этом подвале-лабиринте, созданном вручную в XIX в., за семью дверями вице-президент швейцарской телекоммуникационной компании Equant хранит свой капитал.
Байки из склепа.
"Находиться здесь действительно жутко", - говорит Салама, спускаясь вниз со свечой в руке. В грязном, темном каменном склепе холодно и сыро: здесь постоянно поддерживается 100% -ная влажность и температура на уровне 10 градусов. "Чтобы ходить сюда, надо быть немного сумасшедшим, - добавляет он, разглядывая покрытую грибком бутылку бургундского Mazy Chambertin Premier Cru от Domain Rebourseau урожая 1988 г. - Но это единственный способ сохранить ваши активы, если речь идет о таком бизнесе, как коллекционирование вина".
"Прославленные брэнды представляют собой наиболее значимую часть рынка", - объясняет Жерар Маржерон, считающийся одним из самых квалифицированных европейских аналитиков рынка винных инвестиций. Для примера он показывает запыленную бутылку Chateau Latour Grand Cru 1959 г. стоимостью 25 000 французских франков ($3249). "В 1959 г. вы легко могли купить такое вино за несколько сантимов, - продолжает он, демонстрируя бутылку бордо Pauillac. - Своим изысканным вкусом и заоблачной ценой оно обязано многолетней выдержке именно в таком вот подвале".
Тем, кто захотел вложить деньги в дорогие напитки, первым делом следует обзавестись подходящим подвалом, в котором вино будет стареть. Специалисты говорят, что подвал - самая существенная часть винного бизнеса. Даже и думать забудьте о покупке стандартного коммерческого рефрижератора со стеклянными дверями, в котором вино хранится в магазине. Хотя считается, что этот агрегат регулирует температуру и влажность, Маржерон называет его обманкой и адской машиной, которая только портит благородные вина. Дело в том, что электрический мотор рефрижератора создает вибрации, нарушающие естественный ритм старения напитка. "Главное - это полная темнота и влажность не менее 95% ", - говорит Маржерон.
Салама приводит в пример подвал, который он сам приобрел 15 лет назад. Он не раскрывает сумму сделки, но ясно, что по масштабам это самая что ни на есть покупка недвижимости. Однако стоимость хранящихся в подвале сокровищ сейчас уже намного превышает уплаченную за него когда-то сумму.
Однако есть способ избежать разорения. В принципе, для содержания вина подойдет и подземный гараж. Салама и Маржерон согласились, что сойдет и 75% влажности, однако темнота - принципиальное условие. Главное, как можно реже изменять микроклимат в подвале. Салама посещает свою сокровищницу не чаще четырех раз в год, чтобы поставить туда молодые вина и вынести созревшие, которые он хранит в домашнем подвале, пока не придет пора откупорить бутылку. "Подвал предназначен для выдерживания, а не для хранения вина, - объясняет Салама, смахивая плесень, облепившую бутылку Chateau Petrus 1990 г. (вино "подросткового" возраста). - Больше 5000 франков бутылка... Если, конечно, вы найдете такую", - самодовольно добавляет он.
Не прячьте ваши денежки....
Но если уж посчастливится найти эдакую редкость, то появляется следующая головная боль: как уберечь свое добро от воров, которые спят и видят, как бы обчистить драгоценный погребок. Салама закапывает свое достояние в землю, в лучших традициях приключенческой литературы. Существует услуга по страхованию драгоценного вина, которая обойдется в 1 - 2% его стоимости. Страховка приносит владельцу некоторое успокоение, но далеко не полное. "Лучшая защита - содрать все этикетки, - советует Салама. - Воры-профессионалы не станут брать бутылки без этикеток, поскольку они не смогут их перепродать".
Сам Салама поснимал этикетки с 1000 бутылок из своей коллекции, в том числе с бесценной Mazy Chambertin 1929 г. На белую эмаль, которой покрывают бутылки для сохранения их в суровых условиях подвала, наносится шифр бутылки. Не зная заветного кода, воры не смогут воспользоваться безымянной бутылкой. Расшифровка таится у Салама в специальной картотеке: тысяча листков с буквами и цифрами, перетянутых резинкой. "Шифровка лучше, чем страхование", - считает Салама. Этикетки водворяются на место, как только бутылка, привезенная домой, оказывается в безопасности.
Пить или не пить.
"После этого наступает самая тяжелая часть процесса - открывать бутылку и пить ее содержимое", - вздыхает Маржерон, и нет причин усомниться в правоте ветерана. Пить или не пить - вот поистине вопрос, когда он относится к прославленному напитку многолетней выдержки, который может стоить в сотни раз больше, чем за него было когда-то заплачено. "Вина - это как акции, такая же игра, - назидательно говорит Салама. - Я никогда не продам свое вино. Я пью его, угощаю друзей, дарю. Если вы покупаете и продаете вино, рассматривая его как инвестицию, вкус пропадает. Вино - это удовольствие, а не просто деньги".
Именно здесь проходит водораздел между европейскими и американскими коллекционерами. Для европейца откупорить драгоценную бутыль из собственного погребка - высшая награда. Вино здесь - это все-таки скорее вино, чем ликвидный актив. Для американца же продать бутылку - такое же обыденное действие, как продажа устаревшего автомобиля. "Истинная правда, - сетует американский коллекционер Джон Мариани, автор "Энциклопедии американской еды и напитков". - Большинство американцев хранят вина как активы". (WSJ, 16. 06. 2001)