Антиквариат тянется за деньгами
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ - Что бы ни говорили о былой славе императорского Санкт-Петербурга, но антиквариата в первопрестольной очевидно больше. Восемьдесят лет его непрестанно везут сюда из Северной столицы, да и свой в Москве был. Главное преимущество московского рынка состоит попросту в том, что в Москве есть деньги. Две столицы два рынка.
По мнению антикваров, малейшее колебание экономической ситуации влияет на покупательную способность в Москве значительно меньше, чем во всех других городах. Поэтому и везут антиквары сюда вещи со всей страны. Из Петербурга, по слухам, вывозят машинами. Для вещей среднего уровня Москва точно более выгодный рынок.
Что касается изделий высокого художественного уровня, то разница заключается в том, что в Петербурге на этот товар будет пятеро покупателей, а в Москве - 40. Особо ценная многомиллионная коллекция в Москве скорее найдет себе покупателя, чем в Петербурге. Но и в Северной столице она не залежится.
Антиквар Роман Жаголко, директор петербургского "Антик Центра" и один из директоров московской галереи "Антология антиквариата" на Остоженке, 25, говорит, что продажи и цены в Петербурге и Москве сейчас практически одинаковы. Главная проблема сегодняшнего русского антикварного рынка в том, что антиквариат у нас не стал составной частью моды, как это бытует на Западе. В России желание покупать старинные вещи часто вызвано превратным убеждением, что антиквариат представляет собой огромную материальную ценность. Действительную же ценность составляют немногие шедевры, уникумы, стоящие на несколько порядков выше, чем обиходные старинные вещи. То есть, к примеру, $1 млн против $10 000. Если же антиквариат становится частью моды, как это произошло на Западе, то неизбежно следует желание менять его, повинуясь прихоти новых тенденций, что способствует круговороту вещей и, как следствие, формированию рынка. А состоятельные русские люди до сих пор еще строят свой "терем", как при царе Алексее Михайловиче, и заполняют его старинными вещами до скончания века.
Спрос и предложение. В целом цены на антиквариат на российском рынке нередко взвинчены: причина в том, что на рынке нет равновесия между спросом и предложением, как это установилось на Западе. Еще одна очевидная проблема состоит в отсутствии выбора. Магазины с узкой специализацией хотя и существуют, но маловероятно, что такой магазин может выполнить большой заказ на обстановку целого особняка в одном стиле или на подбор коллекции. Для этого должны существовать крупные запасы дорогих вещей, а это мало кто может себе сейчас позволить. Покупатель, желающий приобрести старинную икону, не получит предложения выбрать ее на свой вкус из полудюжины подобных, ему останется только выбор решения: купить единственную предложенную икону или не купить.
По мнению петербургского антиквара Евгения Малышева, председателя Санкт-Петербургского союза антикваров, значительных вещей на рынке появляется все меньше: раньше их источником были частные коллекции, а теперь их осталось немного. Неизменным остается спрос на работы художников начала XX в., входивших в круг обществ "Бубновый валет", "Голубая роза" или "Мир искусства". Спрос на полноценные работы Кустодиева, Серебряковой, Головина или Коровина значительно превышает предложение, и это сказывается и на цене. Вещи с петербургской тематикой москвичи покупают охотно, в частности для подарка петербуржцу, переехавшему на жительство в Москву. Что трудно, так это продать в Москве вещь абсолютно подлинную, но не имеющую московской экспертизы. Петербургский рынок более формализован, там еще живы романтический образ "холодного букиниста" или рассказы про то, как антикварщики обманывают старушек, тогда как в Москве уже все умеют считать деньги. В Москве больше востребованных вещей: есть собиратели восточного искусства и даже галереи с такой специализацией, есть покупатели на игрушки, например на куклу с фарфоровой головкой, на старые фотографии, на книги XVIII в. и вообще на дорогие книги. Графику вполне возможно продать в Москве и невозможно - в Петербурге. Например, работы художников ленинградской школы, выставка которых прошла недавно в Музее личных коллекций, собирают в Москве около 10 коллекционеров, на петербургском рынке такие вещи совершенно не востребованы.
Особый отпечаток.
Вкусы петербургских и московских потребителей антиквариата отличались изначально. После революции класс носителей аристократических традиций ушел в небытие. Присущий ему вкус, скажем, к ампиру или к хорошему классицизму поддерживался только ценителями стиля в лице преимущественно художников круга "Мира искусства" и их последователей. Вкус этот тогда же был разделен и москвичами, причем людьми искусства, богемой. Петербургский вкус формировался императорским двором: из рода в род, на протяжении веков покупались то работы царских иконописцев и оружейников, потом французское искусство или придворные художники. В Москве сталинской и послевоенной устойчиво держался спрос на обстановку в стиле ампир. Сейчас эти вещи почти ушли с рынка, осев разве что на подмосковных дачах. Параллельно существовал и специфический московский вкус, изначально сформированный элитой московского купечества. Даже такой ревнитель петербургского дворянского вкуса, как ювелир Карл Фаберже, был в свое время вынужден для расширения торговли и бизнеса открыть производство в Москве и потворствовать московским вкусам. Ювелирные вещи этого времени, например ковши, богато декорированные эмалями, до сих пор котируются столь высоко, что сейчас рынок просто изобилует подобными поделками. Специфика же купеческого класса заключается в том, что он постоянно пополнялся из торговых низов. Поэтому в нем принципиально нет аристократизма, а есть подражательность и помпезность.