Покаяние самурая
Состоявшиеся на днях молниеносные визиты премьер-министра Японии Дзюнитиро Коидзуми в Китай и Японию были восприняты там прежде всего как попытка Токио заручиться хотя бы молчаливым согласием Пекина и Сеула на участие Сил самообороны Японии (ССЯ) в антитеррористической кампании. Задача почти невыполнимая, если учесть ту степень болезненности и настороженности, с которой воспринимается в азиатских столицах возможность участия ССЯ даже во вспомогательных операциях.
Дело в том, что за все время, прошедшее после окончания Второй мировой войны, не было ни одного прецедента такого рода. И обсуждающийся сейчас в японском парламенте "антитеррористический" законопроект, разрешающий ССЯ обеспечивать безопасность военных баз США (на территории Японии) и участвовать "в небоевых операциях за пределами страны", воспринимается в Азии как знаковый вызов, как своего рода "репетиция" использования японской военной мощи за пределами Страны восходящего солнца.
Опасения соседей по региону Коидзуми пытался загладить тем, что "поднял планку" раскаяния за японские деяния в ходе войны в Китае и колониального правления в Корее. В сжатые сроки, которые были отведены на визиты (в Сеуле, например, он был лишь шесть часов), японский премьер побывал в нескольких мемориалах, символизирующих преступный характер деяний его соотечественников. Как отметили китайские СМИ, он стал первым японским руководителем, возложившим венок к мемориалу жертвам японской агрессии (в том месте, откуда в 1937 г. японцы начали оккупацию Китая), а также покаялся в письменной форме (оставив соответствующую запись в книге посетителей в военном музее в Пекине).
И хотя Коидзуми заявил о намерении Японии "строить свою политику на основе глубокого раскаяния", и в Пекине, и в Сеуле ему сказали, что ждут от него сопряжения слов с делами. Если говорить более конкретно, он должен: а) принять действенные меры по адекватному отражению истории войны в школьных учебниках с показом японских преступлений и т. д.; б) не посещать более (как это сделал Коидзуми в августе) храм Ясукуни, где наряду с прочими покоится прах главных японских генералов времен войны, объявленных Токийским трибуналом военными преступниками.
По этим двум пунктам Коидзуми ничего конкретного не обещал, и премьер КНР Чжу Жунцзи прямо заявил гостю, что, "судя по отношению Японии к данным проблемам, народы Китая и других стран Азии чувствуют, что проблема пока остается нерешенной". А значит, вторил ему председатель КНР Цзян Цзэминь, нельзя говорить о формировании надежной политической базы двусторонних отношений, основой которой как раз и должен являться "правильный подход к историческому прошлому". С ними, по существу, солидаризировался и президент Южной Кореи Ким Дэ Чжун, который призвал Японию перенимать опыт Германии в деле преодоления последствий нацистской идеологии и милитаризма. Даже если бы Коидзуми твердо пообещал в Пекине, что Япония "исправится" (что, ясное дело, зависит не только от него), китайцы вряд ли бы дали добро на косвенное участие японских воинских частей в операциях против бен Ладена и талибов. А пока Цзян Цзэминь пообещал "серьезные последствия" в случае принятия Токио такого решения.
Впрочем, и в Сеуле восторга по этому поводу тоже не выказывают. Испытывая такую же аллергию на японский милитаризм, местная общественность к тому же упрекает Коидзуми в том, что его "покаяние" на самом деле не выглядит искренним. Кроме того, в Сеуле не могут не учитывать крайне негативную реакцию со стороны Северной Кореи (которая даже в повышении мер безопасности южанами после 11 сентября усмотрела элементы угрозы и вновь замедлила темпы сближения).
Так что Коидзуми вряд ли сможет порадовать Джорджа Буша, когда тот остановится в Токио для "сверки часов". Но японский премьер сможет - как самурай ковбою - сказать американскому президенту: "Я сделал все, что мог". И Буш его поймет.
Автор - обозреватель журнала "Эксперт"