Мир "последнего барреля"
Последнее десятилетие мировой нефтяной рынок существует в перевернутом качестве. В отличие от обычных рынков на нем сначала продается дорогая нефть, себестоимость которой составляет $10 - 12 за 1 баррель. Это, например, собственная добыча в США, нефть Северного моря, поволжская и сибирская нефть из России. Объемы производства нефти в таких странах хорошо известны и не подвержены резким колебаниям, поскольку компании, вкладывая большие средства в разработку месторождений, болезненно реагируют на любое вынужденное сокращение добычи.
После распределения дорогой нефти оставшиеся потребности рынка заполняют поставщики дешевой нефти. Традиционно эту роль выполняют страны - члены ОПЕК, которые располагают избытком добывающих мощностей и возможностью регулировать добычу и совокупные поставки нефти на экспорт. Пользуясь этим, картель фактически закрывает своими поставками мировой баланс потребления сырой нефти, выступая в роли активного игрока на рыночном поле. Условно такой рынок можно разделить на две составляющие: фиксированные и замыкающие поставки. В итоге текущую мировую цену определяет не общий объем поставок и не средневзвешенные издержки, а цена последнего поставленного барреля нефти. Основными поставщиками "последних баррелей" сегодня выступают Саудовская Аравия и Венесуэла.
Нынешние принципы регулирования мирового рынка нефти были озвучены в ходе парижской конференции 1993 г., когда представители картеля и стран-потребителей договорились соблюдать баланс интересов сторон. Предполагалось, что прогнозы динамики мирового производства будут выступать как исходные показатели для определения объема поставок нефти на рынок. При этом было признано право стран - членов ОПЕК на получение справедливой цены за нефть. По сути, картель отказался от возможности жестко диктовать цены в обмен на учет своих интересов. При этом ценовые риски, связанные с вероятной неравномерностью поставок, страховались с помощью получивших развитие фьючерсных инструментов.
Внутренняя неустойчивость такой конструкции мирового рынка нефти проявилась в конце 90-х гг. Ошибочные прогнозы экономического роста и недооценка масштабов кризиса в Азии привели в 1998 г. к обвальному падению цен на сырую нефть. Несколько месяцев "10-долларового мира" наглядно показали, как устойчивая работа глобального хозяйства может быть нарушена из-за несимметричной информации и столкновения интересов игроков. Нефтяные фьючерсы дешевели, танкеры стояли в море и не знали, куда идти. Излишек "последних баррелей" оказался невостребованным, обрушив цены всего мирового рынка нефти.
Наоборот, в 2000 г. общий перегрев экономики, особенно американской, позволял экспортерам нефти задорого продавать свою, а заодно и чужую нефть. Картель объявил, что считает справедливым коридор в $22 - 28/барр. для своей корзины. Выслушивая критику со стороны развитых стран, представители ОПЕК указывали на высокую долю налогов в конечной цене бензина в этих странах и отказывались принимать упреки в завышении цен. Наблюдая за ситуацией, пассивные экспортеры дорогой нефти с пониманием относились и к той и к другой стороне и выражали вежливый оптимизм относительно динамики рынка.
В поисках решения проблемы США начали обсуждение новой энергетической стратегии Буша, включавшей предоставление налоговых льгот и лицензионных послаблений нефтедобывающим компаниям. Поэтапную реализацию этих планов нарушила сентябрьская драма в США, которая резко обострила проблему цен на энергоносители. Падение спроса и деловой активности заставило правительство резко перестраивать экономическую политику. Вместо изъятия лишних денег, в том числе и за счет высоких цен на топливо, правительство пытается оживить спрос и поддержать занятость, особенно в традиционных секторах.
В октябре холодное ожидание рецессии распространилось по всем уголкам империи. Такие настроения были замечены Россией, заметно умерившей надежды в отношении бюджетных поступлений. В настоящее время крайне трудно прогнозировать динамику и масштабы снижения цен на нефть. Однако налицо явно возросшая нестабильность мирового рынка нефти. На самом деле это нестабильность рынка "последнего барреля".
Впервые у стран - членов ОПЕК оказалось сравнительно мало резервных мощностей по добыче нефти. Более того, доступ к операциям по добыче углеводородов, который мировые нефтяные компании получили и в Венесуэле, и в Саудовской Аравии, обеспечивает значительный контроль над поставками сырья. Это снижает эффективность усилий картеля по регулированию цен.
Потенциально такое развитие событий представляет России возможность помимо пассивного экспорта нефти выступить на новом для себя рынке - рынке "последнего барреля". В последние год-два получили развитие ряд перспективных нефтяных проектов, обладающих существенным экспортным потенциалом. Например, при экспорте нефти морским путем из Тимано-Печоры транспортное плечо до восточного побережья США оказывается в три раза короче, чем из Персидского залива. Эти же обстоятельства проясняют стратегическое значение каспийских и сахалинских проектов.
Таким образом, дополнительный экспорт нефти из России может оказывать качественно иное влияние на мировой рынок нефти. Именно этим определяется повышенный интерес к действиям России и со стороны развитых стран, и со стороны ОПЕК. Дело не в наших 4% мирового экспорта нефти, это действительно незначительные объемы. Впервые для независимой России обозначилась возможность достраивать хотя бы частично мировой баланс потребления нефти за счет дополнительных поставок. Подобная ситуация заставляет изменить привычный взгляд на расстановку сил в нефтяной политике.
Автор - консультант комитета Государственной думы по энергетике, транспорту и связи