ПОЛИТЭКОНОМИЯ: Удвоенная неуязвимость
Россия обижается на периодические сомнения Запада в том, что чеченская операция является контртеррористической, парируя их дежурными обвинениями в "двойных стандартах". Европа убеждена, что операция Израиля против палестинцев ведет к эскалации конфликта, а потому не может рассматриваться как легитимная "борьба с терроризмом". Такова же официальная позиция России. Отчасти ей вторят американцы: параллели с Афганистаном, где талибам (как и Арафату) инкриминировалось укрывательство террористов, несостоятельны, ибо Арафат согласен вести мирные переговоры.
Американцы лукавят. Талибы тоже не отказывались рассмотреть доказательства причастности бен Ладена к взрывам, а мирные переговоры не имели возможности вести просто потому, что не находились со Штатами в состоянии войны. Еще более сомнительно эта аргументация выглядит в контексте предполагаемой операции против Ирака. Война, объявленная Израилем, где еженедельные потери мирного населения от терактов исчисляются уже десятками, выглядит очевидно более справедливой, нежели военные действия против безусловно "плохого парня" Саддама Хусейна.
Позиция активистов антитеррористической коалиции в арабо-израильском конфликте диктуется прагматическими соображениями: эскалация его сплачивает арабский мир, в то время как интересы "борьбы с терроризмом" диктуют необходимость его раскола - отделения умеренных от экстремистов. Это, в частности, условие операции в Ираке. Лишающийся поддержки немусульманского мира Израиль оказывается заложником этой общей стратегии.
Популярный тезис о том, что терроризм - явление международное и глобальное, не вполне отражает реальность. Острое чувство опасности, сплачивающее Израиль, не вполне ощущается на Западе, так же как острота этого чувства, пережитая Америкой, далеко не вполне передалась, скажем, России. США столкнулись с действительно новым терроризмом. Он не выдвигает конкретных требований, а является страшным отзвуком цивилизационного конфликта. Враги Америки борются с ней не за свое национальное или религиозное самостояние, но лишь за категории миропорядка.
Соответственно, перед Штатами не стоит израильская проблема - когда терроризм является формой национальной войны за самоопределение. Зато стоит другая: враг не локализован и не манифестирован, легко балансирует между цивильной и конспиративной ипостасью. А потому США вынуждены постоянно сталкиваться с его "прикрытиями" в виде вполне признанных суверенитетов.
Надо признать, что мир имеет дело по крайней мере с двумя терроризмами, имеющими разную природу и разные стратегии неуязвимости. Но также следует помнить, что в общем виде терроризм - это демонстративное убийство мирных людей для достижения политического эффекта. И что переговоры априори не являются возможной формой реакции на него. В противном случае мы оказываемся перед лицом удвоенной неуязвимости.