СТРАТЕГИЯ: Какой рост возможен?
Определились ключевые вопросы дискуссии о темпах экономического роста. Можем ли мы расти быстрее, чем по сценариям, предлагаемым МЭРТ? Каковы потенциальные темпы роста российской экономики? Какой должна быть экономическая политика, нацеленная на "амбициозные" темпы роста? В условиях России темпы роста экономики в среднесрочной перспективе могут быть более высокими за счет использования "преимущества отсталости", посткризисного спурта, нынешнего этапа демографического развития, внешнеэкономической конъюнктуры и, конечно же, экономической политики.
Отставание России по уровню ВВП на душу населения от развитых стран может оказаться естественным "преимуществом отсталости" в деле минимизации издержек при информационном, научно-техническом и технологическом трансферте из стран-пионеров. Если среднегодовые темпы экономического роста в США в последнее десятилетие составляли 3,4%, то только за счет процесса конвергенции 4 - 5% -ный рост в России в течение известного времени не выглядит совершенно нереалистичным.
Международные сопоставления показывают, что на этапе выхода из кризиса наблюдаются, как правило, более высокие темпы роста, чем в условиях "обычного" развития. Хотя за последние три года российский ВВП уже вырос на 20,6%, он еще на треть ниже уровня предкризисного 1989 г., а производительность труда - на 20%. По крайней мере до восстановления показателей 12-летней давности нет оснований полагать, что "посткризисный спурт" должен существенно замедлиться. Только за счет его продолжения темпы роста могут быть увеличены минимум на 1 - 2%, что делает ежегодное увеличение ВВП на 6 - 7% вполне возможным. Собственно говоря, именно таким темпом - на 6,5% в год - и росла российская экономика в 1999 - 2001 гг.
С чисто технической точки зрения прирост ВВП может быть представлен как производное двух факторов - прироста производительности труда занятых в экономике и прироста численности самих занятых. Динамика возрастной структуры населения страны последние 12 лет оказалась на редкость благоприятной - при общем сокращении численности населения на 2,2 млн человек численность лиц трудоспособного возраста увеличилась на 3,3 млн человек, а их удельный вес во всем населении вырос с 57,0% до 60,1%. В предстоящие пять лет эта тенденция будет действовать - до тех пор, пока при достижении этим показателем в 2006 - 2007 гг. уровня в 63,2% она не сменится на противоположную. За счет действия этого фактора потенциальные темпы прироста ВВП могут быть повышены еще на 0,7 - 0,8% в год.
В результате изменения курсов мировых валют, роста цен на товары нашего экспорта и падения цен на товары нашего импорта Россия ежегодно получает экономический "грант" из-за рубежа, эквивалентный 7 - 9% российского ВВП в год. Увеличение физического объема импорта при падении импортных цен означает автоматическое увеличение ВВП на соответствующую величину. В случае использования даже самой консервативной оценки вклада "гранта" в ВВП потенциальные темпы роста в России могут быть увеличены еще минимум на 4 - 5% - до 9 - 11% в год. Собственно говоря, на 9%, 11% и 18% ежегодно в течение последних трех лет росли и продолжают расти структурно наиболее похожие на российскую экономики Азербайджана, Казахстана и Туркменистана.
Тот факт, что действительные темпы роста оказываются более низкими, чем потенциальные, свидетельствует о том, что действие факторов, способствующих экономическому росту, оказывается уравновешено действием факторов, ему препятствующих. Продолжающееся снижение темпов экономического роста при сохранении размеров внешнеэкономического "гранта" позволяет говорить об увеличении негативного вклада факторов, препятствующих росту. Среди таких факторов решающую роль играет экономическая политика. Увеличение ее отрицательного вклада в экономический рост свидетельствует о снижении ее качества. При сохранении качества политики хотя бы на уровне проводившейся в России в 1999 г. темпы прироста ВВП в 2000 - 2002 гг. могли бы составить 9,5-10,7%, т. е. на уровне, близком к казахстанскому.
В случае неблагоприятного для российской экономики изменения условий торговли вклад чистого гранта в экономический рост будет, естественно, снижаться. Он достигнет нуля, когда индекс условий торговли сравняется с показателем 1999 г. (цена нефти - $14 за баррель). Но и тогда при сохранении равными условиям 1999 г. всех прочих условий (и прежде всего качества экономической политики) темп потенциального прироста ВВП не должен оказаться ниже 5,4%. И лишь при падении индекса условий торговли ниже своего значения 1999 г. (и неповышении качества экономической политики) появляется основание для среднесрочных прогнозов темпов роста ниже 5,4%.
Очевидно, что ключевую роль в обеспечении средне- и долгосрочных темпов экономического роста играет экономическая политика. Ухудшение ее качества в последние годы вызвано прежде всего увеличением государственных расходов, повышением тарифов так называемых естественных монополий, ренессансом бюрократического регулирования, расширением размеров нерыночного сектора, неспособностью справиться с "голландской болезнью", повышением реального курса рубля. В результате совокупные издержки ведения экономической деятельности в стране повышаются, российский бизнес теряет конкурентоспособность, объемы производства сокращаются. Продолжают расти лишь потребление, торговля, импорт, процветающие благодаря реальному укреплению рубля.
Главной причиной замедления экономического роста выступают поэтому не "сезонные или циклические колебания" и не "исчерпанность потенциала роста, основанного на текущем платежеспособном спросе", а недопустимо быстрый рост внутренних издержек. В этой связи ответственная экономическая политика должна быть направлена прежде всего на сокращение размеров нерыночного сектора в экономике и снижение реального курса рубля (не смешивать с девальвацией номинального валютного курса).
Возможное принятие властями на вооружение гипотезы "ограниченности платежеспособного спроса" не только не в состоянии решить существующих проблем, но может обернуться весьма тяжелыми последствиями. Как показывает опыт, в реальной жизни гораздо больше искушения и возможностей преодолевать так называемые спросовые ограничения не на неизведанной тропинке "планомерного строительства институтов рыночной экономики", а на весьма изъезженном тракте "стимулирования спроса". Результаты политики "переориентации на внутренний спрос", активно рекламируемой в последнее время, нетрудно предвидеть. Последствия увеличения государственных расходов, расширения денежной эмиссии, девальвации национальной валюты, искусственного наращивания капитальных вложений, принудительной загрузки производственных мощностей, "селективной настройки" отраслей и т. п. хорошо известны. Даже в тех нечастых случаях, когда такие меры действительно дают какой-то эффект в течение короткого срока, в средне- и долгосрочной перспективе они разрушительны. Примеры блистательных провалов такой политики хорошо известны - от гуверовских попыток борьбы с Великой депрессией в 1929 - 1933 гг., макроэкономического популизма Альенде в Чили в 1970 - 1973 гг. и Гарсиа в Перу в 1985 - 1990 гг. до политики ускорения в СССР во второй половине 1980-х гг., валютного коридора в России в 1995 - 1998 гг. и серии из 16 пакетов фискального стимулирования в Японии в 1990-е гг.
Что же касается перспектив "планомерного строительства институтов рыночной экономики", а также ожидаемого (очевидно, положительного) воздействия их работы на темпы экономического роста, то здесь весьма уместно вспомнить слова Хайека о пагубной самонадеянности. Дело даже не столько в иллюзорности представлений о возможностях социального инжиниринга в условиях нетоталитарного общества, сколько в понимании того факта, что реально функционирующие институты рыночной экономики есть в гораздо большей степени продукт деятельности миллионов экономических субъектов и каждодневной реальной государственной политики, чем формальных установлений. Провалы экономической политики не в состоянии уравновесить деятельность и самых совершенных институтов (если они уже существуют). Как справедливо заметил Борис Львин, образцовые институты рыночной экономики, в течение трех десятилетий участвовавшие в рождении японского экономического чуда, ничего не смогли противопоставить стагнации 1990-х гг., импорт первоклассных западногерманских институтов не привел к подлинному возрождению восточногерманской экономики, а один из самых совершенных институтов современной рыночной экономики - ФРС США с постоянством, достойным лучшего применения, своей денежной политикой воспроизводит мировые экономические циклы.
Повышение потенциальных темпов долгосрочного роста российского ВВП не представляет уникальной технической проблемы. Факторы долгосрочного экономического роста хорошо исследованы в теории, меры оптимальной экономической политики опробованы во многих странах мира, дали блестящие результаты. Дело за малым - за нами.
Автор - советник президента РФ по экономическим вопросам